Улыбка прежняя, радостная и счастливая, вот только глаза не улыбаются, остаются ледяными и равнодушными. Он склоняется над очередной находкой, аккуратно вырывает из земли.
– Чего он так противно пахнет-то? Раньше этого не замечал.
– Ну как же ты не замечал? А мешочки на нашем заборе? Там именно зверобой и заговоренная медь. Пока ты у нас, мы не замыкаем круг, а так бы и не смог пройти, как на Защитном круге, возле которого нас встречал.
Я вспоминаю, как невидимая стена протащила тело по «Уазику», действительно, ощущения не из приятных. Тогда я очень перепугался за свой рассудок – не видел стену, но не мог пройти. Хорошо, что охотники объяснили наличие преграды. Я всё не мог поверить, что существуют на свете оборотни, хотя и являлся одним из них. Это казалось сказкой, но оказалось былью. И взрыв, раздирающий два молодых тела, тоже не был сказкой.
И лежащая нога в рваной кроссовке…
– А между тем, если бы в городе добавляли в чай зверобой, то никакие стрессы были бы не страшны. Представь себе – на тебя орет начальник, а ты только глупо улыбаешься и считаешь коронки у него на зубах. Не сказка, а быль, – Александр продолжает сбор.
Я вздрагиваю при последней фразе – может охотники ещё и мысли читают? Александр чувствует взгляд и подмигивает, вот и думай что хочешь. То ли телепат, то ли так угадал.
– Сань, может, хватит уже? – спрашиваю я, когда со стороны села доносится первый крик петуха.
В руках у него довольно большой букет, как сноп свежей травы для коровы. Сорванные растения и цветы поблескивают капельками росы, ни одного корешка в снопе, одни стебли и листья.
– Да, пора, а то нас тетя искать будет! Опять наперегонки?
– Нет, теперь я пойду вперед, а ты поодаль, чтобы нас случайно не приняли за влюбленную пару.
– Тогда нас примут за разругавшуюся пару. Не болтай глупости, все спят ещё. Пошли.
– Я бы послал, так всё равно не пойдешь же, – ехидничаю я в ответ.
Тётя Маша встречает нас горячим завтраком, словно знает, когда мы подойдем, или чует наше приближение. По крайней мере, я унюхал запах овсянки за полкилометра до дома.
– Положи в сенях, – вместо приветствия кидает она Александру. – И не забудь веревку накинуть.
Александр показывает мне на красные мешочки по забору, словно флажки для охоты на волков. На оборачивающихся волков.
Я помню ожог, когда схватился за подобную веревку у Марины, а ведь сначала смог легко её развязать. Дурак, что развязал.
– Как прошла тренировка? – спрашивает женщина, когда мы умылись и сели за стол.
– Нормально. И у меня и у Женьки получилось отыскать прячущегося, – за нас отвечает Александр, я благодарно киваю ему.
– Это хорошо, тогда осталось обучиться вызову. Ещё пара дней и мы выдвигаемся. Как раз и проверим навыки на поиске Сидорыча и Людмилы.
Я замечаю, как у Александра чуть дернулась щека. Чувства к Людмиле ещё остались, или же он боится увидеть маленькое розовое существо? Но он справляется с собой и склоняется над чашкой.
– Вызов похож на Зов, только в этот раз вы приманиваете оборотня… или любое другое существо. Нужно сосредоточиться и звать. Звать так, как мама зовет сына ужинать, или как парень девушку на сеновал. То бишь не кричать, но представлять, как этот человек отзывается, как он приближается к вам, как рады его видеть. Всё это в ваших головах! Усиливайте зов, пусть этот человек станет единственным на свете существом, которое вам нужно увидеть. Основа сильного Зова здесь, – и тетя одновременно похлопывает по нашим головам. – Доедайте и будем тренироваться.
После легкого завтрака мы разделяемся, я спускаюсь в подвал.
Я сижу под землей и жду, пока Александр «позовет» меня. Оборотни пялятся стеклянными глазами, пока я прикручиваю человеческому манекену пластиковую голову назад.
Сильное желание увидеть Александра посещает меня не вдруг. Я думал, каково это? Оказалось всё донельзя прозаично – в голове появляется далекий крик, не громче жужжания комара. Он понемногу накатывает, приближается, повышаются октавы. Я чувствую непреодолимое желание подняться наверх, спросить чего-нибудь, или просто сходить в туалет. В туалет и в самом деле хочется – не вставать же в угол?
«Сюда! Иди сюда!» – стучат в голове звенящие молоточки, пока я иду по темному коридору.
«Сюда! Скорее сюда!» – бьется, пока я открываю люк.
«Иди сюда!» – гремит, когда я выхожу во дворик.
На скамеечке сидит сладкая парочка – охотник и охотница. Тетя Маша держит покрасневшего Александра за руку, а у того жилы набухли на лбу и пульсирует синяя венка на виске.
– Здеся я, Алешенька! – вспоминаю я сцену из фильма «Гардемарины», как раз и к фамилии Александра подходит.
– Софья? – подхватывает Александр.
– Алешка! – кидаюсь я ему на встречу.
– Софья! – обнимает он меня и крутит в воздухе как пушинку, невзирая на протез.
– Дурачки! – комментирует тетя нашу сценку.
– Не тряси так, а то описаюсь! Если бы не хотелось в туалет, то фиг бы вылез до обеда.
– Да-да, рассказывай, – Александр опускает меня вниз. Земля дергается прочь, но хороший вестибулярный аппарат моментально приспосабливается к её бегу.
– Жень, иди в туалет, и потом садись рядом, на лавочку. Сань, а ты занимай его место. Заодно можешь доску для лавки захватить, ломать-то все горазды, а вот ремонтировать приходится мне. Всё, разбежались! – командует женщина.
После посещения туалета, (как давно я не был в уличных сортирах с вырезанным сердечком) я присаживаюсь на лавочку. Тетя Маша задумчиво смотрит на цветущую сирень, чьи цветочки распускаются после ночной спячки.
– Зови его как последнюю надежду, словно ты падаешь с небоскреба, и лишь он один может остановить падение. Зови как шанс на выживание, словно ты умираешь от жажды в пустыне, а он с флягой холодной воды находится в ста метрах от тебя! Молча зови, мысленно, – увидев, как я открываю рот, говорит тетя Маша.
Я начинаю напряженно представлять себе Александра, звать его на разные лады, даже зову клоунским голосом. Похоже, что я улыбаюсь своим мыслям, раз получаю по затылку жесткой ладошкой.
– Саша понял, что это серьезно и поэтому так быстро вызвал тебя. Не хулигань, а отнесись серьезно. Пойми – от этих навыков, возможно, зависит ваше будущее. Зови!
Я напрягаюсь и вижу его под землей… Вижу сквозь толщу глины и бетона. Чтобы ничего не отвлекало, закрываю глаза и усиленно зову его. Перед внутренним взором предстают картины то пустыни, то небоскреба, то я тону среди бушующего моря, а Александр проплывает на лодке в нескольких метрах от
