жена и сынишка погибли. Утонули. Отправились на яхте к её родителям в гости - сам Росс тогда чем-то занят был, с ними поехать не смог, вроде его даже и дома не было. В общем, от столицы яхта отплыла, а до того города, куда направлялась, не добралась.
Там плыть-то всего полтора дня вдоль берега моря, десятки раз туда-обратно катались, и быстрее, чем в карете, и с комфортом. А в этот раз что-то случилось, вроде бы пожар. На берегу после долгих поисков обгорелые части яхты нашли, из вещей кое-что, так же обугленное - волнами выкинуло. Пару изуродованных огнём тел матросов - тоже. А тел жены и сына так и не нашли.
Говорили, Росс чуть с ума не сошёл тогда, пока искали, да когда обломки нашли. Больше месяца берег прочёсывал, больше всего по сыну убивался. А когда понял, что даже тела его не найти, чтобы похоронить достойно, уехал в дедово поместье, словно зверь раненый в нору забился.
А как близняшки нашлись - ожил. Словно проснувшись, вокруг оглянулся и за голову схватился. И сейчас - то целыми днями по окрестным полям мотался, смотрел, что там и как - я подробностей не знала, но от местных слышала что-то про восстановление севооборота и другие, мне не особо понятные дела. Или же закрывался в кабинете с управляющим, стараясь наверстать до зимы всё, что возможно.
Мы видели его редко, но обязательно - за обедом. В это время мы, вчетвером, он, я и близняшки, ели в малой - её ещё называли утренней, - столовой, и Росс расспрашивал меня об успехах девочек, а их самих пытался вывести на разговор, наладить хоть какой-то контакт.
С Поузи ему было проще. Маленькая болтушка не смогла долго дуться на него и теперь с удовольствием рассказывала отцу - пока не до конца понимая, что это, в принципе, такое, и зачем нужно, но раз уж появился внимательный слушатель, то почему бы и нет? - о том, чем занималась, что нового видела, с кем познакомилась и во что играла.
Суози в основном помалкивала, налегая на еду, односложно отвечая на обращённые лично к ней вопросы, но уже не сжималась при этом от страха. У неё-то как раз было представление, что такое отец, но, к сожалению, прошлый опыт был очень неудачным. И перестав за прошедший месяц вздрагивать при звуках голоса Росса, она оставалась
настороженной, словно ожидая в любой момент окрика или подзатыльника без всякого повода.
Росс только вздыхал, глядя на старшую дочь, которая рядом с Поузи выглядела младшей. И хотя девочки были на одно лицо, никто их не путал, слишком заметной была разница и в телосложении, и в выражении лица.
- Нужно время, - сказал он мне как-то, глядя на дочерей. Он старался не давить на девочек, но регулярно пытался вывести их на разговор.
То, как он разговаривал с малышками, как искренне интересовался разными интересными им мелочами, как поддерживал любой разговор с Поузи, показывало, что отец он хороший, опыт у оборотня есть. И этим он сильно отличался от тех отцов, за которыми я наблюдала у нас в селе.
Те мало интересовались своими детьми, особенно малышами. Живы, здоровы, не балуются, не мешаются, помогают по хозяйству - ну и хорошо. Детьми занимались матери, ещё бабушки и старшие сёстры, а отцы... Отцы обучали ремеслу подросших сыновей, раздавали подзатыльники расшалившимся малышам, следили, чтобы заневестившиеся дочери себя блюли... собственно, это всё, что я наблюдала в семьях, куда мы с бабушкой приходили лечить селян.
А чтобы отец с интересом слушал рассказ дочери о том, какую птичку она сегодня видела, как назвала новую куклу и что нашла гриб прямо под яблоней, мне прежде видеть не доводилось. Или это происходило вдали от моих глаз, не знаю. Но наблюдать за тем, как отец наводит мосты в отношениях с дочерями, мне нравилось.
Завтракали и ужинали мы там же, уже без Росса - он вставал, когда мы ещё спали, и нередко возвращался домой, когда малышки были уже в кроватках, - зато с Джуни и Крофом. Вот такой компромисс, причём, вытребовала его именно Поузи. Точнее - она хотела есть с братом и сестрой на кухне, раз уж утром и вечером отца за столом всё равно нет, что и озвучила ему на третий день. В итоге оборотень предложил такой вот вариант.
Уверена, обычно так не делается, и родственники няни не едят за одним столом с её подопечными, собственно, няня тоже не садится за стол с хозяином дома, ест с детьми в детской. Но у нас был особый случай - няня была родственницей дочери хозяина, подобного ранее никогда не случалось, и как положено действовать в подобной ситуации, никто не знал. Да и сама дочь хозяина появилась в его доме пусть и маленькой, но уже вполне сформировавшейся личностью, со своими привычками и желаниями, а то и требованиями.
Поузи решительно, до истерики, отказывалась отлипать от меня, когда рядом был Росс. Кажется, в ней так и остался страх, что меня у неё отберут. Общаться с ним, когда я рядом -да легко! Будет щебетать птичкой, вываливая в благодарные уши всё, что в голову приходит. Когда Росс в отлучке - за меня уже так отчаянно не цеплялась, могла и с Джуни побыть, если ко мне пациент пришёл, и возле Крофа повертеться, который теперь официально был помощником конюха и тоже получал за это деньги. Или даже просто играть с сельскими ребятишками, приходившими в поместье вместе с работавшими тут родителями.
Но если в её поле зрения появлялся Росс - я должна была быть рядом.
Поэтому, решили пока так. Хотя это было совершенно не по этикету - я это узнала от одной из горничных, приехавших из городского дома оборотня, где проработала лет двадцать. Она же и про гибель семьи Росса мне рассказала, и всё остальное.
Может быть потом, когда девочки подрастут и привыкнут к отцу и новой жизни, всё изменится. Но не сейчас.
С Суози проблем пока не было. По крайней мере, для меня, как для няни. Она очень старалась быть хорошей, очень. Не шалила, не шумела, не возражала, не капризничала. Делала, что велели: сказали «ешь» - ест, причём, всё, что дадут, сказали «идём гулять» или «пора домой» - встала и пошла, прервав любую игру.
Сказали «пора спать» - послушно ложилась, в отличие от Поузи, которой то сказку,
