вирена, издав воркующий звук, обвилась вокруг ног полукровки и начала к нему ластиться, как потерявшийся несчастный щенок.
Хармс, помедлив, погладил ее по одной из плоских голов, да так, что та едва не сомлела от щенячей радости.
— Не стоило тебе сюда приползать, малышка. Тут очень опасно.
Я удивленно наблюдала, как мой друг ласково разговаривает с виреной, и, похоже, она понимает его.
Тоскливый звук — и вторая голова протиснулась под его ладонь вместо первой. Каждая хочет свою порцию ласки.
— Нужно выбираться, пока ее подружки не приползли добить нас, — напомнил Вэл. — Горгул, спроси свою «красотку», может, она знает, как нам выйти отсюда?
Хармс нахмурился, но не стал отвечать асуру.
— Не подскажешь, где выход из подземелий? — заговорил мягким голосом, обращаясь к вирене.
«Малышка» вытянулась, вывалила раздвоенный язык и облизнула склоненное к ней лицо Хармса.
Я рванула на помощь, помня о ядовитой слюне, но, похоже, наша вирена и в самом деле была еще маленькой. Ее слюна не причинила никакого вреда. Да и Ариан меня удержал.
— Не мешай, — шепнул тихо на ухо.
А у меня от его шепота по коже побежали мурашки.
Смеясь, горгул потеребил макушку одной из голов и вновь попросил вывести нас на свет. Вирена что-то пискнула и уверенно поползла по проходу, увлекая нас за собой.
* * *
Идти пришлось долго. Я сбилась со времени, но часы на телефоне подсказывали, что часа три, не меньше. Мой гаджет из прошлой жизни не сломался и не разбился во всей этой круговерти. Его надежно хранил чудо-мешочек. А Неаргу, по всей видимости, и в голову не пришло, что эта штука может стать доказательством его злодеяний.
Альфин бежал трусцой рядом со мной, то и дело подставляя мне бок, чтобы я могла опереться. Какое-то время я даже ехала на нем, но почувствовав, что он слабеет, снова пошла на своих двоих. Эти тоннели высасывали из нас жизненные силы. Каждый уже понимал: если мы не выйдем отсюда в ближайшее время, то не выйдем уже никогда.
Но вирена вела нас вперед, и мы шли за ней, не оглядываясь.
Задумавшись, я споткнулась о камешек под ногами. Хармс и Тим хотели помочь, но Ариан находился ближе и поддержал меня.
— Я могу понести ее, — сказал Хармс с намерением взять меня на руки, но наткнулся на прохладный взгляд и решительный отказ ледышки.
— Ты хромаешь, это сделаю я.
И это сказал тот, кто сам шатался от слабости. А я уже не могла ему помочь, потому как магии почти не осталось в резерве.
Хармсу пришлось согласиться, хотя я видела, как он сжал челюсти. Зато внезапно вмешался Тугон:
— Кстати, а как мы это все объяснять будем? Откуда в академии взялась неучтенная студентка и куда делся Злат Найренас?
— Разберемся! — процедил Ари сквозь зубы. — Она не просто студентка!
И, несмотря на мой слабый протест, подхватил меня на руки.
— Да-да, — согласился наг, шурша хвостом по камням, — она Феникс… И завтра об этом будет знать вся Лерония. Парни, вы готовы к тому, что случится?
Он обвел нас глазами.
Я перестала сопротивляться и обессиленно приникла к груди ледяного принца.
— Ты прав, — выдал Ари, прижимая меня к себе. — Никто не должен узнать о том, что Злата…
— Поздно, — пробормотала я.
— Что?
— Поздно скрывать. Мы должны всем рассказать, что случилось. Нам самим никогда не найти Неарга, а он вернется, чтобы довести начатое до конца.
— Ты уверена?
— Марциус… — выдохнула, нащупывая в чудо-мешочке свой амулет. Сжала его, боясь, что кулон выскользнет из слабеющих пальцев. — Нужно связаться с ним. Отправить магического вестника и все рассказать. Он знает, что делать.
Парни обеспокоенно загалдели. Они понимали, что значит для Феникса обнаружить себя. Я их сила, но в то же время их слабое место. Кто владеет мною — тот владеет миром, потому что через меня сможет управлять наследниками пяти королевств. Не этого ли добивался Неарг?
— Хорошо, — прошептал Ариан, принимая решение. — В любом случае, мы сможем тебя защитить.
Я устало прикрыла глаза.
Мне предстоял серьезный разговор не только с ним, но и с Хармсом, и с преподавателями академии. А сейчас я радовалась, что могу так просто, без боязни прижаться к груди принца, не думая ни о чем. Небольшая передышка перед новым сражением.
И я не забыла, что он мне признался в любви…
* * *
Мое сознание плыло в тумане, когда лица коснулся слабый ветерок, а потом кто-то крикнул:
— Смотрите! Там выход!
Я почувствовала, что Ариан ускорил шаг.
— Ари… — пробормотала, еле ворочая языком, — вирена… надо избавить ее от заклинания. Мы должны ее отпустить…
Кто-то кричал, кто-то бежал нам навстречу. Под ногами хрустели сухие ветки, в лицо били огоньки магических поисковиков.
— Вы живы! — прогремел над головой знакомый голос, за внешней строгостью которого скрывались облегчение и радость. — Все живы! Нашлись!
Я с трудом разлепила веки.
Надо мной склонился декан Меввоурз, за его плечами чернело ночное небо и подмигивали далекие звезды.
— Н-ниар Т-таирс… — пробормотала я, силясь подняться и понимая, что Ариан не собирается меня отпускать.
Вечно хмурый декан вдруг улыбнулся. Даже не знала, что дроу вообще улыбаться умеют.
Его прохладная ладонь легла мне на лоб.
— Спи, Феникс, — услышала я, проваливаясь в темноту.
Глава 20
Очнулась я от разговора Тима с Хармсом. Не хотела подслушивать, просто так вышло.
— Что будешь делать? — услышала тихий, полный сочувствия голос фея справа от себя.
— Я как был ее другом, так им и останусь, — твердо ответил горгул рядом с ним.
— Значит, сдаешься? — вздохнул фей.
— А ты бы как поступил? Я ведь не дурак, давно уже понял, что ее сердце занял другой. Нельзя силой заставить кого-то полюбить.
Я с трудом разлепила глаза. Приподнявшись на локтях, осмотрелась в поисках стакана воды. Во рту все пересохло и жутко хотелось пить.
Через оконные занавески пробивался дневной свет. Я лежала на жесткой койке, укрытая одеялом. Рядом стояла простая белая тумба, на ней ваза со свежими цветами, головки которых напоминали сложенные снежинки — прозрачные и слегка голубоватые.
Сердце ёкнуло от радости. Ледяные цветы! Неужели от Ариана?
Сколько же я спала? Мой сон походил на глубокий обморок, из которого мне удалось, наконец, вырваться.
Снова раздался вздох фея. Теперь я поняла, что он слышится из-за тонкой полотняной перегородки.
Огляделась внимательнее. Помещение, в котором пришла в себя, напоминало военный лазарет. Все вокруг белое и сверкает чистотой.
Разговор друзей прервал шум открываемых дверей. Кажется, кто-то вошел. На всякий случай закрыла глаза.
