испытывая ошеломляющую смесь облегчения и зловещего предчувствия. С одной стороны, мне не терпелось узнать, как сбежать из Хельхейма и победить драугов. С другой, я знал, что это потребует колоссальной жертвы. И всё же я сделаю что угодно, чтобы защитить девять миров.
Я посмотрел в глубину, почти ожидая увидеть отражённые там ответы, но в кристально чистой воде виднелись лишь корни Иггдрасиля, уходившие под поверхность.
— Гэлин, смотри, — Али показала на огромный гранитный валун, один из немногих справа от края воды. — Думаю, пить надо оттуда.
Я последовал за ней на этот валун. Он на пару метров выступал в воду, создавая небольшую платформу. Один край серебряного прута был вбит в камень, а другой изгибался неким подобием крюка. На этом крюке висела серебряная чайная чашечка.
Моё горло всё ещё горело от драконьей крови, так что я мало говорил. Вместо этого я опустился на колени, взял чашечку и опустил её в источник. Когда вода омыла костяшки моих пальцев, я втянул отрывистый вдох. Никогда в жизни не ощущал ничего настолько холодного.
Задержав дыхание, я поднял чашечку. В ней мерцала вода источника Мимира. Странно было думать, что эта чашечка содержит все ответы. Как победить драугов. Как освободить Хель так, чтобы она добровольно открыла врата Хельхейма. Возможно, и мою новую судьбу тоже.
Ладонь Али взметнулась, и она дотронулась до моей руки. В её серебристых глазах стояло свирепое выражение.
— Я не думаю, что тебе стоит это делать.
— Значит, я дорог тебе? Даже без связи наречённых.
— Да. И я не хочу, чтобы у тебя ноги отвалились или типа того.
— Я тоже не хочу, — тем не менее, моя задача — исправить это.
Когда я снова посмотрел в чашку, по моей спине пробежала дрожь ужаса. Я с шоком осознал, что во мне ещё теплилась надежда на отношения с Али. И я не хотел терять этот шанс, превратившись в отрубленную башку как Мимир.
Но я зашёл уже так далеко, пытаясь остановить драугов, и воинам вроде меня не предоставлялась роскошь в виде поиска удобных планов.
— Подожди, — когда Али снова потянулась к моей руке, я поднял чашку и выпил содержимое. Вода соприкоснулась с моими губами и подобно леднику скользнула по горлу.
Я пытался вдохнуть, но мои лёгкие совершенно застыли. Я ещё раз попробовал вдохнуть. Ничего.
Я схватился за горло, холод расходился уже по животу. По рукам, вниз по ногам. Перед глазами всё дрогнуло. Я слышал, как Али где-то вдалеке зовёт меня по имени.
Мой разум заполонили тени, удушающая тьма. Это дезориентировало.
Затем… я начал что-то видеть.
Мерцание в глубинах. Горячая алая кровь, становившаяся всё ярче и краснее, омыла меня. Вокруг раздавались крики умирающих воинов, резкое карканье ворона, вопли детей, железный лязг мечей, кукареканье петуха, и всё это становилось громче, громче, менялось, превращалось в низкий звериный рык.
Страх стиснул моё сердце. Я видел это прежде, слышал эти звуки. Тысячу лет назад, когда боги умерли, когда мир погрузился в отчаяние, когда Рагнарёк заморозил землю. Когда я потерял свою душу, был проклят и заточён в плену, когда вся надежда оказалась утеряна. Когда смысл был погребён в стылой земле.
И я не находил проблеска надежды, пока не встретил Али — яркую искорку в темноте и наши переплетённые души. На некоторое время.
Моё сердце ударилось о рёбра, когда во тьме шевельнулось существо. Меня резко развернуло. Ужасный вой заполнил бездну. Массивные челюсти захлопнулись вокруг меня, заточая в ловушку зубов, и когда меня проглотили, я осознал, что это Фенрир. Огромный волк, возвестивший о начале Рагнарёка.
В брюхе громадного зверя меня полностью переполнила ледяная вода. Я не мог пошевелиться. Я лишь погружался глубже и глубже. Я осознал, что это конец. Смертные не должны пить из Источника Мимира. Я заплатил цену за знания, и ценой была моя жизнь. И я лишь хотел сказать Али, что всё ещё люблю её.
Затем сильная рука вытащила меня из воды. Я ахнул, наконец-то вдыхая. Упиваясь ощущением того, как мои лёгкие наполняются тёплым воздухом.
Я хватал воздух ртом, выкашливая остатки воды Источника Мимира на камни. Затем я выпрямился.
— Гэлин? — произнёс низкий голос.
Я развернулся, ничего не понимая. Вместо Али надо мной возвышался огромный мужчина. На нём была серебристая кольчуга, на бедре висел сверкающий меч. Лицо скрывал плотный капюшон, если не считать одного ярко-синего глаза, сверкавшего как сапфир на солнце.
— Один, — ахнул я. — Но ты же мёртв.
— Так и есть, — голос Короля Богов резонировал в моём теле как мощная магия. — Но часть моей души остаётся в этих водах.
Он сделал шаг в мою сторону.
— Ты желаешь что-то узнать.
— Да.
— Ты принимаешь плату за это?
В моей груди распространился лёд. Я узнаю необходимое, но дорого заплачу за это.
— Я принимаю плату.
— Что ты хочешь знать?
— Хель закрыла врата в Хельхейм. Мёртвые зверствуют на землях живых. Орда драугов угрожает Ванахейму и Мидгарду. Хель отказывается это прекращать. Как мне их остановить?
Синий глаз Одина медленно моргнул.
— Чтобы победить драугов, тебе нужен меч Сурта.
Не это я ожидал услышать.
— Огненного великана Сурта? Короля Муспельхейма?
Он склонил голову набок.
— Да. Я расскажу тебе, как победить его.
Один достал из-под кольчуги небольшой клочок пергамента и показал мне. Я втянул короткий вдох, увидев нацарапанные там руны — новое заклинание, которого я прежде никогда не видел.
— Понятно, — прошептал я, читая их. — Это сработает.
— Как только заполучишь меч, используй его, чтобы уничтожить драугов.
Он начал отворачиваться от меня.
— Подожди, — быстро сказал я. — Но всё повторится вновь, если Хель не получит желаемое. Она хочет освободиться из Хельхейма. Как ей сломать стены?
— Меч Сурта — единственное, что способно пронзить железные стены вокруг Хельхейма. Проруби дыру в стене. Но знай, что если сделаешь это, души мёртвых хлынут в земли живых. Все смертные погибнут.
— То есть, их никак не спасти?
Сапфировый глаз Одина скользнул по рунам на моей груди.
— Скажи Хель, что ты провалился. Оставайся в Хельхейме. Живи вечность в роли консорта богини. У тебя будет сила, неизмеримая магия.
Я покачал головой.
— Ты уверен, что нет иного пути?
Один помедлил, проводя рукой по бороде.
— Есть, но он сложен. Если ты потерпишь неудачу, всё будет потеряно.
Во мне затрепетала надежда.
— Расскажи мне.
— Обрати Рагнарёк вспять. Возроди богов.
Я уставился на него. Это казалось заманчивым. Я хотел обратить Рагнарёк вспять, чтобы боги снова жили. Мир будет благоухать весной и жизнью… магией богов. И всё же… когда
