Старые флаги и верования утратили свою магию для молодежи, эта магия уже невозвратима; и если молодости человечества когда-либо суждено вновь обрести свою душу, то она обретет ее именно в той могучей революции, на которую направляет себя Открытый Заговор.
XVIII. Установление мирового контроля и единого мирового государства в результате прогрессивного развития деятельности Открытого Заговора: опасность начальных попыток
В этих «Чертежах» мы обрисовали методы, с помощью которых сбившийся с курса радикализм и конструктивные силы настоящего времени могут, должны и, вероятно, будут собраны вокруг ядра модернизированного религиозного чувства в одно великое и разнообразное творческое усилие. Был показан путь, с помощью которого это усилие может развиться из простой пропагандистской кампании и протеста против современного милитаризма в организованную работу в области научных исследований, распространения публикаций и в эксперимент по реформированию образования, экономики и политики, предваряющий установление того Pax Mundi, который уже стал мучительным желанием множества людей во всем мире. Эти предваряющие усилия и реформы будут игнорировать политические границы сегодняшнего дня и выходить за их пределы. Они будут становиться все более заметными, по мере того как проект будет переходить в стадию попыток реализации. Таким образом, шаг за шагом Открытый Заговор вступит в схватку с силами, которые сегодня поддерживают эти границы.
И он будет выходить не только за пределы топографических границ. Открытый Заговор также устранит и отвергнет многие существующие ограничения правил поведения и социальные предрассудки. Открытый Заговор предлагает и показывает, как положить конец тому огромному субстрату недоразвитых, плохо образованных, порабощенных, эксплуатируемых и расстроенных жизней, на которые опиралась та цивилизация, какую мир знал до сих пор и на которые до сих пор опирается большинство наших социальных систем.
Там, где это возможно, Открытый Заговор будет продвигаться путем просвещения и убеждения. Но ему необходимо постоянно двигаться вперед, и поэтому ему придется бороться с самого начала, даже когда ему еще не будет позволено просвещать и убеждать. Его первая борьба, вероятно, будет за право ясным и доступным языком распространять свою систему идей по всему миру.
Я понимаю: в допущении идеи о том, что любое существующее правительство является временным, есть привкус измены, а в любой критике общепринятых моральных норм есть оттенок безнравственности. Тем более предложение сопротивляться военным налогам и призыву на военную службу, пусть даже и сделанное в мирное время, является преступлением против абсолютных концепций лояльности. Но, предчувствуя грядущие перемены, глубокая мудрость современных атлантических сообществ постоянно расширяла границы свободомыслия уже в нескольких поколениях, так что маловероятно ожидать какого-либо серьезного сопротивления распространению этих взглядов и ранним попыткам организации Открытого Заговора в каком-либо из англоязычных сообществ и по всей Британской империи, в скандинавских странах или в таких либерально настроенных странах, как Голландия, Швейцария, республиканская Германия и Франция. Франция в послевоенные годы поспешно приняла некоторые репрессивные законы против обсуждения ограничения рождаемости и враждебной критики милитаристской политики, но такое ограничение свободы полностью противоречит ясности и открытости французского ума; на практике оно уже было эффективно отвергнуто такими писателями, как Виктор Маргерит, и маловероятно, что Франция пойдет на какое-либо активное подавление начальных этапов Открытого Заговора.
Это дает нам значительную часть современного цивилизованного мира, в котором умы людей могут быть приучены к идее, что их нынешние правительства находятся в положении попечителей великого правительства грядущей эпохи. Вполне представимо, что во всех этих сообществах контуры мирового содружества могут быть материализованы и упрочены, столкнувшись лишь с незначительной борьбой, местными бойкотами, энергичными общественными дебатами, обычными законодательными препятствиями, социальным давлением и открытой политической деятельностью. Полиция, тюрьмы, изгнания и тому подобное, не говоря уже об объявлении вне закона и военных действиях, вряд ли могут быть задействованы в этой борьбе, учитывая высокий цивилизационный уровень атлантических сообществ. Но там, где они будут задействованы, Открытый Заговор должен будет мобилизовать все свои возможности и ресурсы, чтобы стать боевой силой и организовать линии сопротивления.
Непротивление, сужение деятельности только до морального убеждения не входит в планы Открытого Заговора. Перед лицом недобросовестной оппозиции творческие идеи должны стать агрессивными, должны узнавать своих врагов и атаковать их. Благодаря своим собственным организациям или с помощью полицейской и военной мощи правительств, благосклонных к его идеям, движение неизбежно столкнется с борьбой за открытость дорог, открытость границ, свободу слова и водворение мира в странах, чуждых либерализму. Открытый Заговор зиждется на отсутствии уважения к национальности, и поэтому нет причин, по которым он должен терпеть токсичные или препятствующие ему правительства только потому, что они удерживают свои позиции на том или ином клочке территории, обжитой человечеством. Вполне во власти атлантических сообществ водворить мир во всем мире и обеспечить беспрепятственное передвижение и свободу слова от края и до края земли. Это те условия, на которых должен настаивать Открытый Заговор. Англоязычные государства, Франция, Германия, Голландия, Швейцария, скандинавские страны и Россия, невзирая на недостаток откровенности и взаимопонимания между ними, могли бы, на основе общности в расположении к идеям Открытого Заговора, перестать вооружаться друг против друга и все же проявить достаточно силы, чтобы обеспечить разоружение и уважение к свободе человека во всех уголках планеты. Было бы фантастической педантичностью ждать, что весь мир добровольно присоединится к нам прежде, чем будет принужден к миру и подвергнут контролю.
Наиболее противоречивым фактором современной либеральной и радикальной мысли является ее предубеждение против вмешательства высокоразвитых современных государств в дела менее стабильных и менее развитых стран. Это объявляется «империализмом» и считается преступлением. Безусловно, такое вмешательство могло принимать гротескные и опасные формы в условиях угасающих ныне традиций национальной конкуренции, но по мере того, как происходит слияние атлантических государств, возможность и необходимость установления мирового контроля над странами с неэффективным управлением и внутренними беспорядками возрастают. Великая Война, подобная войне 1914–1918 годов, может никогда не повториться. Здравый смысл человечества может ее предотвратить. Но человечеству предстоит еще много реальных войн на всех рубежах: против националистического разбоя, против отживших лояльностей и традиций, которые, в конце концов, станут не лучше, чем оправдания для разбоя или обструкции. Весь политический вес Открытого Заговора будет на стороне мирового порядка и против той локальной суверенности, которая удерживает подчиненных ей людей от гражданства мира.
Но в этой широко открывающейся перспективе объединения политических сил под влиянием импульсов Открытого Заговора таится тысяча антагонизмов и препятствий, подобных коварным оврагам, ущельям и зарослям на обширном и далеком ландшафте. Мы не знаем, какие неожиданные пропасти могут сейчас открыться перед нами. Открытый Заговорщик может осознавать свою принадлежность к одной из наступающих и побеждающих сил, но по-прежнему обнаруживать, что он не достигает численного перевеса и проигрывает на своем собственном конкретном поле битвы. Пока никто не может предсказать возможную силу реакции против объединения мира, никто не может предвидеть масштабы разногласий и недоумений, которые могут возникнуть между нами. Идеи, изложенные в этой книге, возможно, распространятся без какого-либо серьезного сопротивления в большинстве цивилизованных стран, но все еще существуют правительства, при которых настойчивое выражение таких мыслей будет рассматриваться как преступление и приводить мужчин и женщин в тюрьму, к мучениям и смерти. Тем не менее эти идеи должны быть высказаны.
