Я не отваживалась залезть в постель, но я ложилась сверху на покрывало, закрывала глаза и воображала себя миссис Паркер.
— Ты идешь ко мне, дорогой? — шептала я. Из каких-то извращенных соображений мне нравилось думать, что мистер Паркер будет груб и неистов.
Как-то раз я решила исследовать содержимое прикроватной тумбочки миссис Паркер. Там был роман Даниэлы Стил, ватные тампоны, крем и книга о беременности с интересными иллюстрациями, изображающими человеческий эмбрион на разных стадиях развития. Я не решилась залезть в тумбочку мистера Паркера. Во-первых, я немного побаивалась того, что могу там обнаружить, а во-вторых, мне казалось, что он каким-то образом узнает о том, что я рылась в его вещах.
Я была совершенно очарована семейством Паркеров. Поэтому неудивительно, что они стали постоянно фигурировать в моем дневнике. Оглядываясь назад, могу сказать, что многие из записанных мною подробностей были совершенно лишними.
Однажды вечером, отвозя меня домой, мистер Паркер все-таки положил руку на мое бедро. Правда, сделал он это настолько небрежно и по-дружески, что я так и не поняла, должно это было что-то означать или нет. Я никак не отреагировала, но окружающий мир внезапно перестал для меня существовать. Я не слышала, что мне говорил мистер Паркер. Все мои ощущения сосредоточились на сильных, теплых пальцах, сжимающих мою ногу. Мы остановились, немного не доезжая до моего дома, и мистер Паркер спросил:
Это было совсем не то, что целоваться с Джорджи. Нежный, глубокий, взрослый поцелуй моментально завел меня, тем более что одновременно опытная мужская рука ласкала мои соски. Я не выдержала и застонала. Мистер Паркер моментально отстранился от меня и, рассмеявшись, сказал:
Тогда я даже не поняла, что он имел в виду.
Вернувшись домой, я скрупулезно записала все события этого вечера в моем дневнике и спрятала его под матрац. Мне и в голову не приходило, что мои записи может читать еще кто-то, кроме меня. И уж меньше всего я ожидала, что их прочитает моя мать.
Глава 29
— Лив? Это я.
— Марк?..
— Извини, что разбудил.
— Что случилось? Марк, что-то случилось?
— Да нет, просто я…
Я откинулась на подушку.
— Марк…
В трубке послышался щелчок зажигалки. Где-то далеко, за двенадцать миль от меня, Марк закуривал сигарету.
— Я не мог заснуть.
— Господи, Марк…
— Мне снова снился этот сон.
— О Луке?
— Мне снилось, что мы снова стали детьми.
— Это был хороший сон?
— Да, чудесный. Мы играли в футбол. Лука всеми командовал.
— Он любил командовать.
— Да, я иногда даже ненавидел этого заносчивого ублюдка.
Марк глубоко затянулся сигаретой.
— Во сне я сказал ему, что думал, будто он умер. А он стоял передо мной, смеялся и говорил, что я просто болван и что все хорошо, все в порядке. Это было таким облегчением. Я подумал, что его смерть мне приснилась, а потом…
— Ты проснулся?
— Да. Я пытался разбудить Натали, чтобы поговорить с ней об этом, но она…
Марк глубоко вздохнул и замолчал. Я представила себе сонную Натали, которая равнодушно поворачивается к плачущему Марку своей жирной спиной, и у меня защемило сердце. Каким же одиноким, должно быть, он себя чувствует. Мне было до слез жалко его, но я сказала:
— Не вини ее, Марк. Она не все понимает.
— Но мне необходимо поговорить о Луке.
— Это я во всем виновата, — сказала я, чувствуя неприятное пощипывание в глазах.
— Нет, Лив, не вини себя. Мы должны быть вместе. Если бы мы сейчас были вместе, все было бы совсем по-другому.
Он судорожно вздохнул. Я слышала в трубке его неровное дыхание.
— Мне сказали, что ты сегодня была в Портистоне.
— Мы делали фотографии для книги профессора.
— Почему вы не зашли в «Маринеллу»?
— Ты прекрасно знаешь почему.
— Я бы лишний раз увидел тебя. Ты же знаешь, как много это для меня значит.
Я представила себе окутанное сигаретным дымом лицо Марка, его темные печальные глаза и жесткую щетину на подбородке.
— В следующие выходные, — сказал он, — я должен ехать в Ирландию на холостяцкую вечеринку. Если ты не против, я бы хотел, чтобы мы поехали туда вместе.
— На весь уик-энд?
— Да.
— Марк, я даже не знаю, что сказать. А что, если…
— Ну пожалуйста, Лив. Пожалуйста, скажи, что ты согласна. Ради меня. Ради Луки.
— Ладно, я согласна.
Мы поговорили еще немного. Марк сказал, что ему стало значительно легче. Мы пожелали друг другу спокойной ночи и прошептали нежные слова. Когда я положила трубку, уже начинало светать. Я достала из-под кровати бутылку джина, плеснула в стакан изрядную порцию и залпом выпила. Я понимала, что все утро на работе буду мучиться похмельем, но мне необходимо было подавить чувство вины и заснуть, предвкушая целый уик-энд, который я проведу не в одиночестве.
Глава 30
Это произошло в начале последнего учебного года. В тот день, когда моя подозрительная мать нашла мой дневник и прочитала подробное, изобилующее эпитетами и романтизированное описание моего «романа» с Уильямом Паркером, мы с Аннели и другими ученицами выпускного класса встречались с представительницей муниципального центра профориентации. Аннели планировала поступить на медицинский факультет университета. Она мечтала работать в Африке от «Врачей без границ» или в какой-нибудь другой благотворительной миссии. Мои оценки не позволяли рассчитывать на поступление в университет, но мне это было безразлично. Вдохновленная эффектными рассказами мистера Паркера о шоу-бизнесе, я уже выбрала для себя карьеру актрисы.
Уотерсфордская средняя школа для девочек справедливо гордилась академическими успехами своих учениц, и в то время в ней активно пропагандировалась идея равных прав женщин и мужчин в получении рабочих мест. Выпускницам школы внушалась мысль о необходимости освоения новых путей и достижения небывалых высот. Нам и только нам было предназначено доказать всему миру, что все, что могут делать мужчины, женщины способны делать еще лучше. Поэтому все были несколько разочарованы, когда я, которая никогда не проявляла ни малейшего интереса к постановкам школьного драмкружка, внезапно заявила, что собираюсь стать звездой сцены, кино и телевидения (в любом порядке).
Пока моя мать сидела на моей неприбранной кровати и читала, что именно делал язык мистера Паркера у меня во рту, я сидела в пыльном кабинете с высокими окнами и беседовала с мисс Кин. Она была настроена иронично, но, тем не менее, пыталась убедить меня, что мир шоу-бизнеса безжалостен и жесток и что в нем очень трудно пробиться человеку, у которого нет нужных связей.
