Миссис Паркер казалась мне воплощением женственности. Мне бы хотелось быть на нее похожей, хотя оказаться на ее месте я бы не хотела. Миниатюрная, с соблазнительными формами, она была очень хорошенькой. Ее медового цвета волосы всегда были гладкими и блестящими. Ее гардероб был полон красивой одежды и шикарной обуви. Невозможно было представить себе миссис Паркер за такими прозаическими занятиями, как бритье подмышек или выщипывание бровей, но, наверное, она все-таки это делала, потому что у нее всегда был безупречно ухоженный вид. Я никогда не видела более красивого маникюра, чем у нее. Однажды она призналась мне, что каждое утро встает раньше мужа, чтобы до его пробуждения успеть помыться, почистить зубы, сделать прическу и накраситься.
— Женщина не может себе позволить быть самодовольной, Лив, — говорила она мне. Я не совсем понимала, что она имеет в виду, но я никогда не видела ее в плохом настроении. Неизменно терпеливая и добрая миссис Паркер всегда улыбалась. Она часто покупала пирожные в местной кондитерской и оставляла несколько штук для меня. В нашем доме подобное расточительство было не принято, и эти пирожные казались мне самым изысканным лакомством. Миссис Паркер просила, чтобы я называла ее Аннабель, но у меня почему-то язык не поворачивался, хотя я практиковалась, перекатывая это имя во рту и произнося его вслух.
Но даже больше меня очаровал мистер Паркер. Думаю, что ему тогда было лет тридцать пять, и он сильно отличался от всех мужчин, которых я знала. В школе все учителя до единого были уродливыми и отталкивающими. У них всегда торчали волосы из ноздрей, а на руках вздувались узловатые вены. Они были либо костлявыми и угловатыми, с обсыпанными перхотью плечами, либо рыхлыми и желтолицыми, с выпирающими животами. Кроме них, к числу моих знакомых взрослых мужчин относились только мистер Хэнсли, Маурицио и отцы моих подруг.
Мистер Паркер был ни на кого из них не похож.
У него была широченная улыбка, которую он дарил каждому, кто оказывался достаточно близко. Он часто и искренне смеялся, запрокидывая голову. Я любила наблюдать за тем, как в такие моменты движется его кадык. У него не было ни одной из тех омерзительных привычек, которые я ненавидела во взрослых мужчинах. Он никогда не ковырялся в ухе и не почесывал промежность. Но самым замечательным в нем было то, что когда он обращался ко мне, у меня возникало ощущение собственной исключительности и неповторимости.
Я понимала, что он флиртует абсолютно со всеми женщинами, и знала, что он может быть жестоким. Но именно это сочетание делало его в моих глазах дьявольски привлекательным. Я слышала, как он разговаривает по телефону, переходя от дружеской болтовни к грубостям, даже не меняя тембра голоса. Он работал в шоу-бизнесе, и в туалете на первом этаже висел оправленный в рамку золотой диск. Говорили, что когда-то мистер Паркер был певцом, и в начале семидесятых его песни возглавляли хит-парады, но мне так и не удалось выяснить, насколько правдивы эти слухи. Когда Паркеры возвращались домой навеселе, на меня обрушивался шквал сомнительных комплиментов, но миссис Паркер обычно обрывала мужа.
— Уильям, хватит дразнить девочку. Она не понимает твоих шуток, — говорила она, доставая кошелек, чтобы расплатиться со мной.
— Оливия, не слушай ее. Ты, несомненно, самая красивая нянька во всей Великобритании, — продолжал мистер Паркер. — Хотя нет, прости, я ошибся, во всем Северном полушарии.
— Уильям, прекрати. Лив, десяти фунтов достаточно?
— Более чем, миссис Паркер. Спасибо.
— Нет, недостаточно. Для такой потрясающей няньки, как Лив, десяти фунтов недостаточно. Дай ей еще пять.
И каждый раз я начинала мотать головой, а миссис Паркер закатывала глаза, всем своим видом показывая, как ей надоела эта старая шутка. Но когда я покидала дом Паркеров и направлялась домой, потрясающие комплименты мистера Паркера еще долго продолжали звучать у меня в голове.
Если на улице шел дождь, мистер Паркер отвозил меня домой на своем «рейнджровере», даже если он был немного пьян.
— В такую погоду нечего опасаться полицейских, — говорил он. — Они наверняка сидят в участке, пьют дерьмовый кофе и решают кроссворды. — Он смешно растягивал гласные в слове «полицейских». Мне нравилось подражать ему.
В машине всегда было тепло и восхитительно пахло алкоголем, сигарами и духами. Сидя на высоком пассажирском сиденье и наблюдая за тем, как фары освещают знакомую дорогу, я понимала, что должна была ощущать миссис Паркер. Я чувствовала себя очень взрослой и сексапильной. Глядя на красивый профиль мистера Паркера в голубоватой подсветке приборной панели, я думала о том, как бы поступила, если бы он положил руку мне на бедро. Одна мысль об этом заставляла меня ерзать на месте.
Я почему-то была абсолютно уверена в том, что однажды он обязательно это сделает.
По дороге мистер Паркер расспрашивал меня о моей жизни.
— Значит, у тебя есть парень, Лив?
— Да. Он учится в университете.
— А с кем ты встречаешься, когда его нет?
— Ни с кем.
— То есть у тебя нет временного парня, когда твой постоянный уезжает в университет?
— Нет!
— Почему? Я уверен, что такой красивой девушке, как ты, парни просто прохода не дают.
Я покраснела и начала нервно одергивать юбку.
— Это было бы неправильно. Так делать нельзя.
— Черт побери, Лив! Только так и можно делать! Ты должна брать от жизни все, пока у тебя есть такая возможность.
— Я и беру. Но в Портистоне не так много парней, и среди них почти нет симпатичных.
— А как насчет того итальянского парня? Я заметил, как он на тебя смотрит.
— Лука?
— Да, он. В этом парне определенно что-то есть.
Я хихикнула и покачала головой.
— Он мне нравится, но у него уже есть девушка.
— Ну и что? — спросил мистер Паркер, сворачивая на дорогу, ведущую к моему дому.
Уложив детей Паркеров спать, я обычно отправлялась в спальню хозяев. Я никогда в жизни не видела более красивой комнаты. Она была оклеена обоями абрикосового цвета, на полу лежал чуть более темный ковер того же оттенка, а огромная кровать всегда была накрыта шелковистым кремовым покрывалом. У стены стоял большой туалетный столик с тремя овальными зеркалами, огромный стенной шкаф был разделен на две отдельные части для мистера и миссис Паркер, а в примыкающей к спальне ванной комнате была огромная ванна, утопленная в пол. Одна из стен здесь была полностью зеркальной. Я открывала бутылочки с маслами и ароматическими солями и вдыхала нежный аромат. Это был запах денег, Лондона и роскоши, запах миссис Паркер с ее изящными лодыжками, безупречным педикюром и сверкающими драгоценностями.
Я садилась перед туалетным столиком, пудрилась пуховкой миссис Паркер и душилась ее духами. Ее красная блестящая помада делала меня похожей на порнозвезду. Я вдевала в уши ее сережки и гримасничала перед зеркалом, представляя, что меня фотографируют папарацци.
