нас прямиком на потерявшихся товарищей по путешествию. Но на третий раз – после того шторма – не помог нам уже и ворон. Взлетел, покружился, осмотрелся – и спустился обратно на палубу. Типа, нет там ни хрена, и лететь некуда. Тут уже и наш финикийский моряк развёл руками. За судьбу товарищей он особо не опасался – и корабль их ничем не хуже нашего, тоже добротной гадесской постройки, ещё и не на такие капризы сердитых морских богов рассчитанной, и начальник на нём – его бывший помощник – мореман тоже опытный, в куда более крутых переделках с ним побывавший, да и подводных скал никаких на маршруте быть не могло – не было и причин для серьёзного беспокойства. Но вот как теперь отыскать пропавших, унесённых штормом слишком далеко даже для его «морской авиации», Акобал понятия не имел, в чём и признался нам честно и откровенно. Одним только кораблём всегда раньше плавали, и не возникало никогда такой проблемы. Мля, святая античная простота!
Естественно, на подобный случай у нас и задумки имелись, и договорённость с Хренио соответствующая – тоже. Да и начальники судов тоже были проинструктированы нанимателем – при подобных непредвиденных обстоятельствах нас выслушать и советам нашим последовать. Не приказам, боже упаси, в открытом море только начальник судна приказывать вправе, а именно дружеским советам. Мне не требовалось особо гадать, чем был занят в тот момент наш испанец – тем же, чем и я сам. Часы наши ориентовские ведь ещё и водонепроницаемые. Моя-то модель попроще, она на тридцать метров погружения рассчитана, у него – покруче, на все пятьдесят. Так заявлено производителем, по крайней мере, а проверять его на практике – дураков нет. Нам ведь такого экстрима и не надо, для нас самое главное, чтобы часы наши брызг и сырости не боялись, а уж это-то узкоглазый производитель обеспечил гарантированно. Закоординатились, с местоположением своим по карте определились, и получилось у меня прикидочно, что находимся мы где-то чуть ли не на долготе Барбадоса, только севернее по широте. Короче – в двух шагах от цепи Малых Антил. Шторм – вот нет худа без добра – попутным для нас оказался и в качестве дополнительного ускорителя бесплатно на нас поработал. Очень уж далеко тот шторм нас раскидать не мог, и если мы сами градуса на три севернее Барбадоса, то и Васкес, следует полагать, тоже. А раз так, то место встречи – Доминика, северная оконечность, которая к высочайшей вершине острова – почти полуторакилометровой – поближе. Вершины-то и на Мартинике с Гваделупой не худшие имеются, да только их ведь ещё и опознать надо безошибочно при нашей-то невеликой точности закоординачивания, а Доминику хрен с чем спутаешь – берега скалистые, обрывистые, характерный видок имеют. Потому-то её, собственно, и англичане с французами в период колонизации на целое столетие карибам местным оставили, что мест подходящих для портов там практически нет, а кому нужна колония без хорошего порта? Так что местечко это характерное, не разминёмся, а заодно и вода получше – речушки все бурные, с водопадами, и при таком течении зараза в воде не заводится – для питья набирать можно смело. А посему, курс – строго на запад!
С широтой я, впрочем, несколько нагребался, и вышли мы не на Доминику, а на расположенную южнее её Мартинику – Акобал, опознав остров, подтвердил, что нужный мне гористый с обрывистыми берегами находится севернее этого. А пока что подошли к Мартинике, и вот на ней-то как раз и вышла та мимолетная встреча со взбудоражившими Велтура островитянками. Выгребаем мы, значится, из-за мыса, огибаем поросшую травой и кустарником песчаную косу, а там – бабы. Ага, плещутся на мелководье. Ну, матросня, само собой, сразу же восторженные вопли подняла, да и шурин мой недалеко от них ушёл. Индианки, естественно, перебздели – сперва-то застыли в ступоре, но затем опомнились и пустились наутёк. Я-то успел разглядеть их в трубу ещё не заметившими нас, а потом уже и замершими на месте – так, ничего особенного. Не так страшны, впрочем, как я опасался, вспоминая фотки тех амазонских уродин, бабы как бабы, но на каком-нибудь штатовском конкурсе красоты – даже с учётом модной теперь политкорректности – им ловить было бы абсолютно нечего. В общем – меня не впечатлили. Шурин – другое дело. Выпросив у меня трубу, он уставился на этих уже убегающих дикарок, и вот ему они почему-то показались писаными красавицами – ага, на трезвую-то голову! Мля, я и в его годы поразборчивее был. Или это мне теперь так кажется?
Короче, парень – что твой жеребец – взвился на дыбы и пожелал немедленного десантирования и преследования, матросня из новичков его в этом рьяно поддержала, да и многие из наших бойцов поглядывали на берег весьма красноречиво. Акобалу пришлось прикрикнуть на своё дурачьё, а я с помощью Бената угомонил наших особо озабоченных, но Велтур ещё долго и подробно рассказывал нам свою версию нашего происхождения и – ага, нашей сексуальной ориентации. А чего тут ориентироваться-то? Я же всё прекрасно понимаю и я ни разу не толстовец, но у нас лишь два десятка матросов и полтора десятка солдат. Судно без присмотра и охраны не оставишь, и хотя бы по пять мореманов и вояк оставить на нём надо, и выходит, что только человек двадцать пять максимум и можно на берег десантировать. Перепуганные туземки тем временем наверняка уже поставили на уши всех своих мужиков, и лишь одним богам известно, сколько их тут имеется, и есть ли у них луки. Отравленную стрелу в бочину сильно надо? Местные ведь знают здесь каждое дерево и каждый куст, и не такие они дураки, чтоб под наши копья и мечи подставляться, а даже если у них и не окажется луков, то уж дротики у них точно найдутся. И много ли тогда толку от нашего железа с бронзой? Да и вообще – на хрена, спрашивается, наживать себе врагов на ровном месте? Ради десятка жемчужин и пары-тройки золотых побрякушек в самом лучшем случае? Или ради минутного удовольствия от заваленных в кустики баб со вполне реальными шансами подцепить в нагрузку вместе с почти гарантированными мандовошками ещё и сифилис? Ну и стоит оно того? Пришлось урезонивать шурина, и не могу сказать, чтобы это было так уж легко.
Потом Акобал «раскололся», что пару-тройку раз останавливался здесь и даже торговал с туземцами – Велтур сразу же приободрился, но оказалось, что
