Южной Америки, а из Флориды. И если так, то северная часть Малых Антил вполне может быть пока ещё и никем не заселена.
– Боги, сделайте же так, чтобы на этих островах оказались люди! – взмолился шурин. – Я уже заранее влюблён во всех тамошних прекрасных островитянок!
– А если они там и есть, то я не уверен в том, что они там красавицы.
– Почему ты так думаешь?
– Гм… Как тебе объяснить-то… В общем – это дикари, – мне-то самому ничего объяснять не надо, я видел эти фотки амазонских индейцев и кое-какие документальные фильмы про них, и уж голых амазонских индианок на тех фотках и в тех фильмах было предостаточно. Бррррр! И не думаю, чтобы оринокские, откуда родом те араваки, так уж сильно отличались от тех амазонских. Но парень-то ведь тех фоток с фильмами не видел, и ему надо разжёвывать, дабы заранее подготовить к будущему горькому разочарованию.
– Понимаешь, дикари – это обычно изгнанники. Те, кого более сильные соседи выгнали с хороших земель на неудобные для жизни, и они там совсем одичали. А кто же переселится на плохие земли с хороших добровольно? Поэтому бабы ихние ушли с ними в изгнание только те, на которых победители не позарились. Самые уродливые, на которых без слёз не взглянешь. А яблоко от яблони – сам понимаешь, далеко не падает. Я не хочу тебя расстраивать, но боюсь, что именно таких мы там и встретим, если встретим вообще.
– А ты уверен, что это именно изгнанники? Ты же сказал «обычно»?
– Почти. Я ведь видел тех потомков этих племён, которые дожили до МОЕГО времени. И баб ихних тоже видел. И у меня они ни малейшего вожделения не вызывали. На ТАКУЮ у меня не встанет!
– А они не могли выродиться уже за последующие времена? Ты ведь говорил, что до ТВОИХ времён – больше двух тысячелетий? – но уверенности в этой версии в его голосе уже не ощущалось. – Ну и вообще, знаешь ведь, как многие говорят? Что не бывает некрасивых женщин, а бывает только мало вина.
– Велтур! Я СТОЛЬКО не выпью! Особенно – того мерзкого пойла, которое у них вместо вина! Ты знаешь, КАК они его готовят? Ихние бабы пережёвывают печёные коренья до состояния жидкой кашицы и сплёвывают эту свою жвачку в тыквенный сосуд. Потом отжимают сок со слюной от жмыха, и он бродит от слюны. И когда он перебродит – они ЭТО пьют! Но – хрен с ним, пускай даже и нашлось бы у них нормальное по нашим понятиям вино. Если я даже каким-то чудом и выпью его столько, сколько надо, чтобы и ТАКАЯ баба не показалась мне безобразной – так мне после ТАКОЙ дозы будет хотеться уже просто свалиться и заснуть, а не бабу.
– Ну, если даже до такой степени… Тогда конечно, – тон парня выдавал крайне испорченное настроение.
– Да ладно, Велтур, не бери в голову. Ну их на хрен, всех этих дикарских баб! Слухай-ка ты лучше сюды. Лет где-то примерно за пятьсот до МОИХ времён жил один моряк – Христофор Колумб. В то время привычный всем путь в Индию через Египет был перекрыт враждебной Европе империей, и все европейцы искали другой путь – в обход преграды. В основном – вокруг Африки. А этот Колумб верил, что наша Земля – шар.
– Так это ведь Эратосфен в Александрии доказывает. Я-то, правда, не читал его трактата сам, отец не успел ещё его раздобыть, но мне рассказывали о нём. Я понял не всё, но то, что я всё-таки понял из пересказа – выглядит убедительно.
– Эратосфен в этом прав. Но в последующие времена его учение было забыто, и вспомнили о нём только незадолго до этого Колумба. Вот он как раз и был одним из тех, кто поверил учению Эратосфена. Но труд мудреца дошёл до потомков через множество переписчиков, и в него закрались ошибки. Колумб считал, что наш земной шарик гораздо меньше, чем он есть на самом деле. И о той земле, к которой мы сейчас плывём, он тоже ничего не знал. Тогда о ней вообще никто не знал. И он подумал, что плывя через Море Мрака на запад, можно тоже достичь Индии. Долго убеждал правителей той страны, что будет на месте нынешней Испании, а когда убедил и получил от них наконец корабли и людей, то и поплыл на запад – ага, в Индию…
14. Непростая античная Вест-Индия
Нет, правильно всё-таки говорят, что лучше таки один раз увидеть, чем сто раз услыхать. Ну, или прочитать, что практически одно и то же. Ага, дождливый сезон, мля! Ещё со школьных уроков физической географии я запомнил, что в тех субэкваториальных широтах, в отличие от субтропиков, дождливый сезон приходится на лето, а засушливый – на зиму. А по читанной в те же примерно школьные годы художественной литературе я же на полном серьёзе полагал, что тропический ливень – нечто катастрофическое, и когда такое происходит изо дня в день – ну, не весь день, конечно, обычно во второй половине дня, но так целых полгода – мля, и как там только люди жить ухитряются? Но оказалось – не так там всё хреново, как я опасался. По крайней мере – здесь, в будущей Вест-Индии. Нет, ливни-то, конечно, настоящие, всё по-взрослому. Но во-первых, и в дождливый сезон они случаются не каждый день, а в среднем где-то через два дня на третий. Во-вторых, не на все полдня, а на полчаса максимум, а чаще минут на десять, хоть и не по одному разу. Ну, бывает, что и на пару-тройку дней обложной зарядит, но это редко. А в-третьих – и в ливень ведь нет худа без добра. До современной загрязнённой экологии с её кислотными дождями античному миру ещё как раком до Луны, и вода с неба льётся не только пресная, но и чистая – пить можно спокойно. Ведь сколько там воды надистиллируешь из морской с помощью сварганенного нами по Воловичу солнечного опреснителя? Человек на пять от силы, а возни с ним было – мама не горюй! Он ведь для пустыни был придуман, а не для океана, так что вместо обыкновенной ямы пришлось ваять эдакий буксируемый плотик с закреплённым на нём медным котлом, а вместо отсутствующей в этом мире как явление целлофановой плёнки применять бычий пузырь. Чтобы обеспечить таким манером хоть питьевой водой весь экипаж, понадобился бы целый
