Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
Когда все это впервые было подробно описано, Кубрик, несмотря на всю его легендарную проницательность, ничего не понял, и однажды ночью осенью 1965 года Мастерс провел продолжительное заседание, в течение которого ему пришлось непрерывно покрывать рисунками доску в кабинете режиссера, все более отчаянно пытаясь объяснить суть этих двух элементов. В конце концов, примерно в час ночи, Кубрик сказал: «Кажется, я вижу! Мне кажется, я знаю, что ты имеешь в виду».
«С меня начал течь пот, представляете», – вспоминает дизайнер.
«Спасибо господу за то, что я смог это сделать. Но как же это было сложно».
В конце концов, Кубрику понравился этот кадр, который, несмотря на всю сложность, его сопровождающую, разворачивался с кажущейся непринужденной, антигравитационной легкостью.
* * *
Переход Гарри Ланга от немецкого образа жизни к английскому, через 20-летнюю прелюдию в виде работы с фон Брауном на глубоком юге Америки, не прошел ровно. Ничто из того, что он видел в Алабаме, не потревожило его позиций, которые он впитал на родине, и хотя он нравился всем, с кем он непосредственно работал, что составляло большую часть сотрудников MGM, у них все же оставались воспоминания об обстреле Люфтваффе главных английских городов в первые годы Второй мировой. Они видели немца, который приходил на работу в псевдомилитаристической охотничьей куртке «Янкер» с деталями из оленьего рога на лацканах, в чем-то вроде традиционной одежды Трахт, которая ассоциировалась с Гитлером, Австрией и Баварией. Как будто ища способа подчеркнуть этот эффект, Ланг, человек с некоторыми средствами после брака с Дейзи, богатой наследницей из Хантсвилла, начал заниматься конными скачками сразу после приезда. В результате он также отдал предпочтение обуви для верховой езды, которая без экипировки в Янке меньше походила на прусскую обувь, но больше на наряд британского охотника на лис. С этой курткой, однако, оба эти элемента одежды вызывали неприятные коннотации.
Насколько это все было сознательным – спорно. Кристофер Фрейлинг, автор интересной монографии о Ланге, уверен, что дизайнер, должно быть, «таким образом шутил… возможно, пытался тонко “пере-бить впечатление”… привнося культурные разногласия открыто». Если так, то дизайнер позабыл о любой проницательности, когда принес модель ракеты “Фау-2” в свой кабинет и поставил ее на свой стол, где она странно резонировала с флагом конфедерации, который он до этого прикрепил к стене. «Оружие возмездия» фон Брауна убило более двух тысяч человек только в Лондоне в течение последних месяцев войны, и слух о провокации Ланга разлетелся довольно быстро – из-за него британские сотрудники в знак протеста перестали ходить на работу. Незамедлительное вмешательство Кубрика заставило исчезнуть и модель, и флаг, и постепенно дизайнеры MGM вернулись на свои рабочие места, по-прежнему ворча и бросая на Ланга недовольные взгляды.
Неважно, какие взгляды были у него самого, нельзя было отрицать одного – Ланг этой осенью закончил дизайн впечатляющих новых космических костюмов как раз к тому времени, когда манчестерская компания Frankenstein & Sons могла их изготовить. То, что сделал Frankenstein, однако, по-прежнему требовало оснащения некоторыми деталями, которые должны были оживить эти костюмы, такими, как ранцевые ракетные двигатели, передние системы управления маневрированием, кнопочные панели для рук и, конечно, шлемы, которые должны были сделать либо в Борхэмвуде, либо на AGM – лондонской компании, которая занималась созданием далеков – цилиндрических инопланетных киборгов, которые появились в культовом сериале BBC «Доктор Кто».
Ланг продумал две модели космического костюма. Серебряная лунная версия немного отличалась от цветной версии для открытого космоса «Дискавери». Последняя имела длинный серебряный шланг для подачи воздуха, похожий на регулятор в акваланге, он выходил из их рюкзаков в шлемы. Этот конструктивный дефект был намеренно добавлен в последний момент, когда Кубрик и Кларк уточнили природу трагичного несчастного случая с астронавтом Фрэнком Пулом.
Ланг всю оставшуюся жизнь проработает художником-постановщиком в кино в Великобритании, но его экстраординарные космические шлемы из «Одиссеи», возможно, лучше всего символизировали его переход от австро-баварской системы взглядов к системе, более приемлемой в Британии. После многочисленных набросков закругленных дизайнов, все из которых в конечном итоге становились похожими на мотоциклетные шлемы, его финальный набросок был основан на овальной, надвинутой на глаза форме некоторых видов британских охотничьих шапок, в таких люди приходили на Аскот.
* * *
Правильный выбор Роджера Караса его все растущей роли наиболее состоявшегося советника и доверенного лица Кубрика (что-то вроде нью-йоркского двойника его умельца из Лос-Анджелеса Луиса Блау, только с профессиональными навыками PR) стал очевиден после обмена мнениями в конце июля насчет совета IBM о том, как представить разговаривающий компьютер Афину на «Дискавери». Кубрик ожидал идей, касающихся приборов для подачи входной и выдачи выходной компьютерной информации, он был не готов к тому, что он в итоге получил от компании. В сопроводительном письме к документу от Элиота Нойеса, влиятельного мозгового центра дизайнерского отдела, были рисунки астронавта, летающего по некой «мозговой комнате», которые Карас подписал: «Как видишь, они говорят, что компьютер сложности, которую требует космический корабль «Дискавери», будет компьютером, в который человек входит, а не компьютером, вокруг которого человек ходит. Это интересная идея, и, если план для «Дискавери» можно к этому приспособить, ты должен об этом тщательно подумать».
Письмо попало в руки Кубрику, который был в нетипичном для него пораженческом настроении. «Рисунки Афины IBM не имеют никакой ценности, они полностью не соответствуют нашим потребностям, которые, как я должен отметить, с IBM обсуждал Фред, – ответил он, обращаясь к Ордуэю. – Мне совершенно это неинтересно, и я расстроен». Он продолжил перечислять те аспекты, в которых IBM действительно могут помочь, включая «детализированный дизайн» (хотя вообще-то компания только это и предоставила). «Мы не можем терять ни секунды, – заключил он. – Даже написание этого письма мне кажется пустой тратой времени. Я знаю, что это не твоя вина и не вина Фреда, не воспринимай это как критику в свой адрес. Это просто тотальный облом, который не только затрудняет делать то, что планировалось, но также стоит времени». Он подписал большими буквами: «Раздраженный и расстроенный, но любящий, С».
На самом деле, рекомендации IBM не могли быть более актуальными – они еще появятся в конструкции мозговой комнаты «Дискавери», в месте, в котором случится возможно самая экстраординарная сцена фильма, когда астронавт Дэйв Боумен делает лоботомию корабельному компьютеру, который назовут ХЭЛом. Но сначала Кубрику нужно было отдохнуть, собраться с мыслями и позволить неожиданным возможностям пробраться в его воображение[6].
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
