Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
Когда дискуссия закончилась, доктор Абернати взял себя в руки, а священник окинул меня взглядом, исполненным горечи. Мы втроем вышли из комнаты и проследовали к зданию суда, где намечалась демонстрация. Нас «приветствовала» группа клановцев примерно из двадцати пяти человек, некоторые в белых рясах, другие в футболках с надписью ККК БЕЛАЯ СИЛА. Они собрались раньше всех и маршировали по кругу, держа транспаранты с лозунгами, осуждавшими церковных демонстрантов и выражавших поддержку решению суда.
Доктор Абернати и священник присоединились к церковным прихожанам, среди которых была и моя тетя, и они начали свой протест. У них не было транспарантов с лозунгами, они просто выкрикивали обвинения в адрес окружного прокурора и, по негритянской традиции гражданских протестов, распевали спиричуэлы. Когда же доктор Абернати возвысил свой голос и запел заглавную песню движения за гражданские права — «Мы преодолеем», люди возликовали. Казалось, их лица помолодели и плечи расправились, когда они стояли в кругу под предводительством одного из главных лидеров движения (многие из них столько раз видели этого человека по телевизору во главе демонстрантов рядом с его добрым другом доктором Кингом) и пели, взявшись за руки и покачиваясь из стороны в сторону:
Мы преодолеем, мы преодолеем,
Мы преодолеем как-нибудь, как-нибудь.
Я всем сердцем верю, мы преодолеем как-нибудь…
Я стоял в стороне и смотрел на это, как на выступление клоунов. Самой комичной фигурой была моя тетя, служительница церкви, выражавшая свой протест, как и другие прихожане, за счет этого почтенного человека, воплощавшего собой коллективную историю черного народа. Он заслуживал лучшего. Казалось, участники демонстрации грелись в лучах славы доктора Абернати, проливавшего кровь за дело гражданских прав всех американцев. Они хотели почувствовать себя частью этой борьбы благодаря его присутствию.
Дэвид Скотт Ли, пятнадцатилетний убийца, осужденный по взрослой статье, был приговорен к пожизненному заключению в тюрьме штата Колорадо.
На следующий день, 30 марта, Кен позвонил мне по служебному телефону. Он снова повторил, на этот раз очень настойчиво, что я должен возглавить местное отделение Клана, поскольку он и Джозеф Стюарт увольняются из армии и покидают Колорадо-Спрингс. Отделение нуждалось в твердой руке и ясной голове местного жителя, а не военнослужащего, который зависит от приказов командования. Местному Клану недоставало стабильности, и эту стабильность должен был обеспечить я в роли организатора. Все уже твердо решили, что я идеально подхожу для этого, и Кен настаивал на встрече для передачи мне руководящей позиции.
Я снова попытался разубедить его. Я изображал скромника, недостойного такой чести, и ссылался на свою занятость, но он возразил, что это все решаемо. Тогда я стал называть других, более подходящих кандидатов, но Кен с ходу отклонял их. Он закончил наш разговор, заявив, что позвонит мне через пару дней, чтобы согласовать нашу встречу.
Я сразу же уведомил сержанта Траппа о таком повороте, и он предложил обсудить его с начальником департамента.
Я представил начальнику краткий отчет по всему расследованию: (1) ценные разведданные о двух самых экстремистских расистских группах (Клан и Posse Comitatus); (2) выявление их проникновения в наши военные объекты (ВВС армии США/КВОСА); (3) предотвращение приезда в Колорадо-Спрингс черных воинствующих группировок (партии «Черные пантеры» и «Черные мусульмане») и их конфликта с Кланом, что негативно сказалось бы на нашем сообществе; (4) предотвращение как минимум двух попыток сожжения крестов; и (5) воздействие на национальном уровне как результат предоставления разведданных полицейским управлениям и частным организациям (таким, как АДЛ) по всей стране.
Начальник ясно дал понять: он хочет, чтобы «клановец Рон Сталлворт» полностью исчез.
После этого я доложил о разговоре с Кеном и его упорной убежденности в том, что я должен возглавить местное отделение Клана. Я пытался убедить начальника согласиться на предложение Кена, поскольку: (1) мы, департамент, могли бы обходить потенциальные случаи соучастия, работая в тесном сотрудничестве с офисом окружного прокурора; и (2) перед нами открывалась редкая возможность собирать информацию на Клан и прочие ксенофобские движения в Колорадо благодаря лидерской позиции. Это был беспрецедентный, единственный в своем роде шанс, который мы обязаны были использовать.
Сержант Трапп также одобрил продолжение расследования и полностью поддержал мои доводы.
Однако на начальника не подействовала моя логика, и он даже не хотел обсуждать эту тему.
Он считал, что я должен немедленно завершить расследование. Мне было приказано прекратить контакты с Кланом, а сержанту Траппу — сменить служебную телефонную линию, чтобы Кен больше не мог мне звонить. Мне запрещено было отвечать на почту, которая приходит от Клана на наш служебный почтовый адрес. Начальник ясно дал понять: он хочет, чтобы «клановец Рон Сталлворт» полностью исчез.
Дэвид Скотт Ли, пятнадцатилетний убийца, осужденный по взрослой статье, был приговорен к пожизненному заключению в тюрьме штата Колорадо.
Меня часто спрашивают, почему он решил не только прекратить это расследование, но и ликвидировать все документальные упоминания о нем. Я не знаю ответа на этот вопрос. Он отвечал за связи с общественностью и, полагаю, опасался скандала, если станет известно, что служащие ДПКС присягнули на верность Клану.
Это было информационное расследование, которое не могло привести к чьей-либо уголовной ответственности.
Я все же спросил начальника, чем вызвано его решение. Он объяснил, что не хочет оставлять какие-либо следы существования «клановца Рона Сталлворта», и это также касалось детектива Джима Роуза. В связи с этим он велел мне уничтожить все свидетельства того, что Департамент полиции Колорадо-Спрингс вел расследование Ку-Клукс-Клана под прикрытием. Нельзя, чтобы общественность узнала, что в ДПКС были сотрудники под прикрытием, которые состояли в Клане.
Я так горячо протестовал, что сержант несколько раз незаметно похлопал меня по колену, пытаясь меня успокоить. Я объяснял, что все, достигнутое мною, вернее, нами, оставалось в моральных, этических и правовых границах, как и в рамках политики департамента. Я также напомнил начальнику, что все происходило с согласия и одобрения сержанта Траппа. Меры, на которых настаивал начальник, предполагали, что мы в разведывательном отделе сделали что-то не так, хотя на самом деле ничего подобного не было.
Как я уже говорил, наш начальник до повышения служил в отделе департамента полиции по связям с гражданскими организациями. Он считал, что репутация департамента и его лично пострадает, если жители Колорадо-Спрингс узнают о связи полиции с Ку-Клукс-Кланом, пусть даже эта связь официально санкционирована. Он был непреклонен: все свидетельства нашей связи с Кланом должны быть уничтожены, включая все отчеты, написанные сотрудниками департамента.
В тот вечер в ночном клубе для черных собирали средства для пятнадцатилетнего черного подростка, убившего невиновного белого человека. Позже рядом с клубом был сожжен крест. Звонил ли мне Кен, чтобы рассказать об этих планах? Этого я никогда не узнаю.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
