— Здесь все такое изысканное, Боб. Я не удивлюсь, если увижу Спилберга за соседним столиком.
К нам подошла официантка в черном жилете.
— Вам что-нибудь принести, ребята? — спросила она, окидывая взглядом нашу одежду и, несомненно, чумазые лица.
Это получилось недружелюбно. Пожалуй, даже невежливо.
— Да, будьте любезны, — ответила ей Крыса с безупречным британским прононсом. — Отец и матушка сегодня заняты и предоставили нас самим себе. Конечно, к выбору ресторана всегда следует относиться с особым вниманием. Однако, раз уж нас занесло в этот район, почему бы не отобедать здесь? Почувствовать себя ближе к народу. Для меня, пожалуйста, большой моккочино и шоколадный торт. И то же самое для моего брата Бартоломео.
Официантка записала это в блокнот и удалилась, но Крыса окликнула ее:
— Простите, мисс!
Официантка вернулась и встала перед столиком.
— Нет, ничего, — ласково сказала Крыса. — Я передумала.
Официантка попыталась улыбнуться, но вид у нее, когда она уходила, был довольно злобный.
— Очередная актриса, пипец!
Меня это очень повеселило. И понравилось распивать кофе в «Плазе», не платя бешеных денег за номер. И мне было до лампочки, дорого ли стоит этот кофе. Все равно платила Крыса.
Она сидела, чинно заложив ногу за ногу, пока не принесли заказ. Как только официантка ушла, Крыса развалилась в мягком кресле:
— Запиписечно, Боб! Мы поставили Айса на место и пьем кофе в «Плазе»! — И она заговорила с ямайским акцентом: — От это житуха для меня, брат! От это я понимаю! Это тебе не в парке спать. Пусть птички спят в парке.
Расправившись с кофе и тортом, мы еще немного поторчали в вестибюле, надеясь поглазеть на знаменитостей, но никого не увидели. Пришлось выйти из «Плазы» и вернуться в реальный мир.
— Ну, надо продолжать поиски.
Крыса уставилась на Пятую авеню, по которой, рассматривая витрины, шли толпы людей, и было видно, что ей туда очень хочется.
— Может, поглядим еще на что-нибудь интересненькое, Боб? Вот и дождь кончился.
Я не возражал, и мы пошли к Рокфеллеровскому центру. Эти здания строились на деньги Джона Рокфеллера, я читал про это в школе. Он был очень самоуверенный и абсолютно безжалостный человек, когда дело касалось денег. Он даже разорил своего брата. Это все равно что я бы разорил Крысу… ну, если бы у нее был бизнес.
Я купил одноразовый фотоаппарат, потому что Крыса хотела послать домой снимки, и она поскакала к большой статуе Атланта, держащего мир на руках. Наверное, Джон Рокфеллер когда-то видел себя таким атлантом. И Луи Риэль тоже. Вот что бывает, когда человек получает много власти. Ему сразу кажется, что он может перевернуть мир.
— Сфотографируй меня, Боб!
Крыса встала под статуей и вскинула руки так, будто мир покоится в ее ладонях. Получился отличный кадр.
Весь день после столкновения с Айсом я находился в приподнятом расположении духа, но тут загрустил. Папы с нами не было. А как бы они с Крысой повеселились тут вместе. Я вдруг почувствовал, что к горлу подкатил комок.
— Ну как, Боб?
— Хорошо. — Я попытался улыбнуться. — Ну что, теперь на паром?
— Ага! Давай за мной.
Мы сели на велики и поехали на запад. Крыса без передыху распевала «Мне нравится в Америке» из «Вестсайдской истории», пока мы не добрались до реки и красно-зеленых паромов. Я пошел к кассе за билетами, оставив Крысу ставить велосипеды на замок.
Билеты были дорогие, а деньги у нас уже заканчивались. Я понимал, что, если в ближайшее время мы не найдем дядю Джерома, нам и в самом деле придется попрошайничать на Таймс-сквер.
Когда я вернулся с билетами, Крыса валялась на лавочке.
— Прохлаждаешься, лентяйка, — сказал я.
Но Крыса не прохлаждалась. У нее был припадок. Я подбежал, приподнял ей голову и крепко обнял:
— Ничего-ничего, я с тобой!
Ее трясло, но спазмы были не очень сильные. Я понял, что припадок умеренный.
— Скоро пройдет.
Я убрал волосы с ее лица. Она лежала, зажмурившись, и резко втягивала воздух сквозь стиснутые зубы.
— Потерпи немного!
Через пару минут конвульсии прекратились, гримаса боли сошла с ее лица.
— Ну вот, все хорошо, — сказал я.
Сестренка медленно открыла глаза. Щеки у нее слегка побледнели, но в целом выглядела она неплохо.
— Огни, — прошептала она, — вспышки фотоаппаратов. Вокруг много людей, и все смотрят на нас… А потом я в больнице. Там все белое. И мне очень одиноко. — Она села и посмотрела на меня затуманенным взглядом. — А если я… если я сделаюсь взаправду сумасшедшей, ты все равно останешься моим братом?
— Ты взаправду сумасшедшая, и я твой брат. — Я хотел обратить все в шутку, но она не улыбнулась. — Слушай. Не бывает сумасшедших детей. Ты сначала подрасти, а потом записывайся в сумасшедшие.
— Но ты останешься моим братом?
— Даже если тебя сунут в смирительную рубашку и упекут в палату для буйнопомешанных в самом дальнем углу психбольницы, я останусь твоим братом.
— Спасибо, Боб. Я знала, ты меня не подведешь.
Она положила голову мне на плечо и уснула.
Мне стало грустно, но это была светлая грусть. Так иногда грустишь, когда начинаешь задумываться о своей жизни. Если бы на прошлой неделе кто-нибудь сказал мне, что я скоро окажусь в Нью-Йорке и буду сидеть со своей сестрой в обнимку над рекой Гудзон, я бы рассмеялся. Но вот он я, сижу тут. Только это все было неважно. Потому что здесь с Крысой мне было лучше, чем где бы то ни было одному.
Я уютно устроился, обнимая Крысу за плечи, и смотрел на реку. Солнечные лучи пробивались сквозь облака, бросающие тени на ее поверхность, и вода переливалась оттенками зеленого из палитры Ван Гога и голубого с полотен Моне. Это было очень красиво.
Но когда наш паром ушел без нас, меня посетило дурное предчувствие.
— Это ничего не значит, — сказал я себе. — Совсем ничего.
Она проснулась, когда солнце уже наполовину ушло за горизонт. Похоже, припадок был все-таки сильнее, чем я думал. По дороге назад к логову ей вроде полегчало. Но окончательно я в этом убедился, когда она запела.
— Ну и пусть я сумасшедшая, — сказала она. — Зато я счастлива. Лучше быть сумасшедшей и счастливой, чем нормальной и несчастной.
— А может, лучше быть нормальной и счастливой?
— Ну, это уже жадность, Боб.
Мы ехали вдоль ограды Центрального парка, пока не нашли нужный вход, и уже собирались свернуть, когда у Крысы запищал мобильник.
— Джоуи прислал сообщение. Просит передать привет Сладкой Сандре и говорит, что останется в Атлантик-Сити еще на день, если у нас все в порядке.
