— Дэв скоро должен быть здесь, — добавила Кэтрин. — Я имею в виду, что, когда он вернется в клуб и узнает, что я упала в обморок...
— Это меня тоже беспокоит, Кэт. Тебе нужно посетить завтра доктора и провериться. — Джулия слегка улыбнулась и погладила дочь по щеке. — Ты уверена, что сейчас все в порядке?
— Да, все в порядке, — бодро ответила дочь. — Я говорила тебе, что была слишком сильно возбуждена и практически ничего не ела.
— Да, тебе пришлось многое вытерпеть от этого ужасного человека...
Звук дверного звонка оборвал ее слова.
— Это Дэв, — прошептала Кэтрин. Ее руки взлетели к покрасневшим щекам. — Боже, как я ему скажу?
Звонок прозвучал вновь, и Джулия встала.
— Мне сказать, что ты слишком слаба, чтобы встретиться с ним?
Кэтрин покачала головой:
— Нет причин откладывать. Я хочу побыстрее с этим покончить. — Она разгладила платье рукой и успокаивающе улыбнулась матери. — Ты не возражаешь подняться наверх? Я хочу поговорить с ним наедине.
Она подождала, пока мать скроется наверху лестницы, затем облизала пересохшие губы и открыла входную дверь.
— Милая, ты в порядке? — Дэв протиснулся в холл и обнял девушку за плечи. — Мне сообщили, что ты потеряла сознание.
— Я в порядке, — быстро ответила она. — Упала в обморок, вот и все. «Потеряла сознание» звучит немного драматичнее, чем было на самом деле.
— Я слышал, что тебя осмотрел доктор Ховелл...
— Осмотрел. И сказал, что я буду жить. Правда, я в порядке. — Кэтрин схватила Дэва за руку и потащила его в маленькую гостиную. — Добро пожаловать во владения Кортни, — добавила она с легкой улыбкой.
— Почему ты не оставила мне записку? — поинтересовался он, притягивая ее к себе. — Я почти обезумел от беспокойства!
— Наверное, я просто не подумала.
Кэтрин положила голову ему на грудь, прислушиваясь к ровным ударам его сердца. Ей нужно было послушаться матери, внезапно подумала она. Нужно было позволить ей сказать Дэву, что она слишком больна, чтобы видеться с ним сегодня, нужно было дать себе время продумать план. А сейчас она понятия не имела, с чего начать. Так много ей нужно было ему сказать, сказать такое, к чему он... к чему они оба не готовы. Все сплелось и перепуталось, как гордиев узел. Но должен же быть кончик, с которого можно начать распутывать, вот только где его найти...
Девушка вздохнула и закрыла глаза, уютнее устраиваясь в теплых объятиях Дэва. С чего бы она ни начала, все равно возникнет проблема, достойная решения Соломона.
— Мне так много нужно тебе сказать, — начала она наконец. — И я совсем не знаю, с какой стороны подступить...
— Кэт?
— Я должна рассказать тебе, что произошло после твоего ухода, — продолжила она, отстраняясь от него и садясь на кушетку. — Дэв, я... твой отец и я... мы беседовали...
Он кивнул:
— Да, я знаю. Отец сказал мне. Она удивленно посмотрела на него:
— Сказал?
Дэв снова кивнул:
— Он сказал... сказал, что разговор не был таким приятным, как ему хотелось бы, но он думает, что вы оба теперь понимаете друг друга намного лучше.
Кэтрин, склонив голову набок, пристально смотрела на Дэва. В его голосе слышались смущенные и обеспокоенные нотки, и слабая волна надежды всколыхнулась в ее душе. Неужели Артур Хэррингтон изменил свое мнение? Неужели он отступил перед ее решимостью?
— Я... я не понимаю, — осторожно произнесла она. — Что он тебе сказал?
Дэв пожал плечами:
— Он объяснил, что произошло между твоей матерью и им много лет назад. Об... об этом парне, Джиме вроде бы.
Кэтрин недоверчиво посмотрела на него, и ее щеки покрылись румянцем.
— Он так сказал тебе?
Дэв кивнул и засунул руки в карманы.
— Он, естественно, не собирался, но я не дал ему шанса увильнуть. Люди за соседним столиком не смогли сдержаться и не рассказать мне, что между вами что-то произошло...
Кэтрин с облегчением закрыла глаза и откинула голову на спинку кушетки.
— Слава богу, ты знаешь, — вздохнула она. — Я не представляла себе, как тебе сказать, что на самом деле сделал ей твой отец. Это было так жестоко...
— Ну же, любимая, давай не будем чрезмерно раздувать этот инцидент.
Кэтрин недоверчиво заморгала:
— Что ты сказал?
Дэв поднял руки, сдаваясь, и робко улыбнулся:
— Послушай, я понимаю: она твоя мать, и знаю, что женщины имеют склонность держаться вместе, но...
— Какое, черт возьми, это имеет отношение? — воскликнула Кэтрин, вставая. — Есть, в конце концов, такое понятие, как уважение к приличиям.
— Конечно. Но твоя мать сама знала, во что она влипла, Кэт. Она была совершеннолетней, а этот парень не давал ей никаких обещаний.
— Он говорил, что любит ее, Дэв...
— Люди многое говорят, Кэт. Но это не означает, что они должны платить за это всю свою жизнь.
Кэтрин открыла рот и вновь закрыла его. В горле до боли пересохло, и она тяжело сглотнула несколько раз, прежде чем вновь сделать попытку заговорить.
— Ты имеешь в виду, что за все должны платить только женщины?
Дэв пожал плечами:
— Я этого не сказал. Просто женщины имеют склонность к романтике, и иногда то, что они называют любовью, всего лишь означает, что два человека получают удовольствие друг от друга. Женщины должны научиться не смешивать приятную интерлюдию с чем-то более серьезным. И они должны научиться быть более предусмотрительными.
Казалось, каждый мускул ее тела напрягся.
— Более осторожными, ты хочешь сказать? Верно?
— Это одно и то же. — Дэв улыбнулся и открыл ей свои объятия. — Послушай, нам с тобой нет нужды спорить по этому поводу. Думаю, мой отец сделал единственное, что мог, хотя, полагаю, ты можешь с этим не согласиться. Я знаю, как ты близка со своей матерью...
Кэтрин покачала головой и отодвинулась от него.
— Это не имеет никакого отношения к нам с тобой, Дэв.
— Конечно же имеет, Кэт. Отец предупредил меня, что ты теперь настроена враждебно...
— Ты тоже так обо мне думаешь? — спросила она, внутренне радуясь тому факту, что еще в состоянии составлять фразы, пусть и совсем простые.
— Ладно, называй это как хочешь. Вероятно, ты просто слишком предана своей матери, и я прекрасно понимаю, как, должно быть, тяжело было тебе все это услышать.
— Понимаешь? — холодно переспросила она. Он кивнул:
— Разумеется. Но попытайся взглянуть на это с другой точки зрения...
