— И все-таки…
Миша протянул ему визитку:
— Эта баба — стерва, но работает хорошо. Сам ее услугами пользовался. Узнает о человеке все. Даже то, что ты не хочешь знать…
Виктор тупо рассматривал белый квадратик визитки и почему-то не выбрасывал его.
— Подумай, — сказал Миша, поднимаясь с кресла, и пошел к дверям.
— Миша, — окликнул Виктор.
Он остановился.
— Она…
— Что?
Виктор замялся.
— Так, ничего…
— Она может узнать все не только о Римме, если ты хотел спросить об этом. Про одну особу все выяснить ей будет еще проще, — усмехнулся Миша.
И хлопнул дверью.
Виктор остался один.
— Нет, бред какой-то, — пробормотал он, и пальцы начали комкать белый листок.
Но внезапно он остановился и уставился на визитку с ужасом и интересом. «Я схожу с ума», — подумал он, доставая из кармана мобильник.
«Я схожу с ума», — повторил он про себя, набирая номер.
И еще раз эта мысль — что он действительно сошел с ума — пришла ему в голову, когда он услышал женский голос:
— Алло… Я вас слушаю… Говорите же…
Римма никогда еще не была такой счастливой. Она спрятала бутылку в потайное место — и сейчас, вспомнив о ней, блаженно улыбнулась.
Помогает, подумала она. Вот уже неделю Витя с ней говорит. Правда, он грустный. Напряженный, но разве это важно? Это пройдет. Она победила — с помощью «ведьминой бутылки».
В дверь позвонили.
Римма открыла дверь.
На пороге стояла Марина. Римме показалось, что ее новое пальто старит Марину: не очень-то ей идет этот темно-бутылочный цвет, делая лицо еще бледнее и невыразительнее, но вместо этого Римма восхитилась:
— Маринка! Какая ты сегодня элегантная!
Марина улыбнулась вежливо, но глаза были напряженными и, как Римме показалось, злыми.
— Проходи… Чай будешь?
Марина кивнула.
Она сняла пальто и села в кресло, скрестив ноги.
Римма принесла чай и включила музыку. Марининого любимца — Баскова.
— Что-то не так? — поинтересовалась она.
Марина покачала головой.
— Я больше не могу, — сказала она, стискивая кулаки. — Не могу…
— Успокойся, — попросила Римма. — И расскажи, что случилось. Тебя кто-то обидел? Васька?
— Васька? — подняла на нее непонимающие глаза Марина. — Да при чем тут Васька? Он в моих руках полностью… Теперь, когда появился ребенок, еще надежнее. Васька…
Она фыркнула.
— Нет, эта сука… Его сестрица. Боже, как я ее ненавижу!
— Марин, ты накручиваешь… Она ведь к вам и не ходит особо. Живет себе, тебя не трогает…
— Не трогает? — взвилась Марина. — Да ты бы ее улыбочку насмешливую видела! Высокомерная дрянь! Она меня унижает, унижает, унижает!
Маринино состояние было уже настолько близким к истерике, что Римма немного испугалась.
— Ш-ш-ш… — попыталась успокоить она подругу.
Тщетно!
Марина вскочила, ее лицо покраснело от гнева, от неловкого движения разлился по столу чай, но Римма ничего не сказала, хотя столик был антикварный и пятна чая теперь испортят великолепную вещь…
— Она заставляет меня быть гадкой, — прошептала Марина, наконец прекратив свое мельтешение по комнате. — А Ольге приходится расплачиваться за мои грехи… Если бы этой стервы не было на свете, я жила бы спокойно! Я была бы нормальным, хорошим человеком!
— Подожди, — попросила Римма. — О чем ты говоришь? Что сделала эта твоя Рита? За что должна расплачиваться Ольга? Почему ты должна непременно быть гадкой? Ты объясни по порядку…
— Потому что она меня достала! Этой своей улыбкой! Я сделала одну вещь… А Ольга теперь болеет! По ночам не спит! Будто боится чего-то — вскрикивает по ночам… Все из-за нее, из-за Ритки этой чертовой!
Выпалив эти сведения, Марина плюхнулась в кресло и застыла с таким трагичным выражением лица, что Римма испугалась.
— Что ты сделала, Марина?
Римма уже догадалась, но страх, почти животный, подступил к горлу, мешая дышать.
— Помнишь тот вечер? Когда мы говорили про силу магии?
— Да, — кивнула Римма.
— Я ее проткнула, — сказала Марина и хихикнула. — Всего лишь… Она должна исчезнуть из моей жизни, только тогда я буду жить спокойно. Я поняла это, когда мы с тобой говорили… Я же не могу нанять киллера…
Римма почувствовала, как дрожат пальцы. Или — душа?
Она помнила, что случилось, когда Марина уже проделала этот фокус. Ради опыта. С Витькиным другом… Тогда ударило не только Марину, но и ее, Римму.
Да и не в этом дело.
Одно дело — бутылка, другое…
— Ты его фактически наняла, — устало выдохнула она, опускаясь в кресло, потому что стоять не было сил. — Боже, Марина, какая же ты дура…
Она оказалась именно такой, какой он ее себе представлял.
Жесткий подбородок немного выдавался вперед, отчего казалось, что он квадратнее, чем был на самом деле. Небольшие глаза, спрятанные в складочках жира, смотрели недобро и пристально.
«Точно она видит мои внутренности», — подумал Виктор и усмехнулся.
«Господи, как все это глупо! Пришел попросить эту разжиревшую, дебелую «Никиту» с крашеными белыми волосами следить за Ритой!»
Ему захотелось уйти.
Ситуация была невыносима. По глупости. По подлости…
Это вообще он?
— Здравствуйте. — Ее губы растянулись в дежурной улыбке. Глаза оставались такими же неприятными, пронзительными и жадными. Она точно изучала содержимое его кошелька.
— Здравствуйте, — кивнул он.
— Миша рассказывал мне о вас…
Он вскинул удивленно брови.
— Да, именно так… Я стараюсь узнать о моих клиентах как можно больше… чтобы не попасть в грязную историю.
— А разве… — Он осекся. Продолжение фразы — «разве то, чем вы занимаетесь, не грязно?». Но он сдержался. В конце концов, это он сюда пришел. Так что сам вымаран куда больше в этом дерьме…
— Проходите, поговорим… Кофе? Чай?
— Кофе, — сказал он машинально, хотя кофе ему тоже не хотелось.
Почему-то ему показалось, что кофе у нее будет похож на помои.
Она снова улыбнулась — если это движение можно было так назвать — и исчезла на кухне.
Он осмотрелся.
Комната была небольшой по размерам, но изрядно заставленной старой мебелью, какими-то стопками книг, и комната дышала бедностью и нуждой.
