19
Иногда мне вот просто жаль, что эти страницы не останавливаются тут, на последних словах прошлой главы, но зима на том еще не закончилась.
В следующий вторник мы с Рубом отправились вечерком к Стиву, и все вместе оттуда – на стадион. В этот раз мы все били по воротам, и, хотя я в основном мазал, это было неважно. Стив, как всегда, бил точно и думал о финальной игре.
Перед тем, как мы двинули к Стиву, Рубу опять позвонили. Впервые после приличного перерыва, и я слышал, что Руб говорит громко и напористо.
– Ага, так ты говорил и в прошлый раз, чувак. И не явился. Тратишь мое время и мамины, судя по всему, деньги на звонки. – Он послушал пару секунд. – Ладно, только будь, блин, так любезен в этот раз появиться. Ага? Идет. Лады.
Я зашел на кухню в тот момент, когда Руб повесил трубку.
– Опять? – спросил я.
– Ну.
Вечером мы переговаривались через комнату. Давно этого не делали, и было здорово. В конце концов мы добрались и до Джулии Халды с ее Звонилой.
– В восемь вечера в пятницу, – вот что сообщил мне в темноте Руб, – если он придет.
– Придет, – сказал я.
– Почем ты знаешь?
– Я не знаю. Просто ясно, что он тебя долго нервировал, но рано или поздно нападет. Вот, может, в пятницу. – Я вспомнил ту девицу. Джулию. Не доверял я ей. Не оставят они Руб в покое ни за что. Они его достанут, точно. – Думаю, в этот раз все будет.
– Ну, увидим.
– Берешь меня?
– Если хочешь.
– Хочу.
На том и покончили.
На следующий вечер мы оба поработали в подвале с мешком, и я сжился с мыслью, что это все же произойдет.
К пятнице кулаки у Руба сделались как цемент, да и мои от долбежки по мешку подзатвердели тоже. Мы выдвинулись, как и в прошлый раз, без четверти восемь.
Пришли в старое депо заранее.
Ждали.
Сердце у меня взламывало ребра.
И опять.
Никого и ничего.
В четверть девятого я решил уйти.
Отшагав полпроулка, я понял, что слышу только свои шаги. Руб остался на месте, и было ясно, что он не уйдет, пока тот чувак не объявится.
– Ты не идешь? – спросил я, обернувшись.
Он покачал головой.
– Сегодня нет.
Я сделал несколько шагов в его сторону.
– Мне остаться?
Он покачал головой и махнул мне рукой.
– Не переживай, Кэм. Ты и так долго тут торчал.
Я повернулся, и, надо признаться, отвалил не без радости. Конечно, где-то мне было совестно, но для меня игра закончилась. В конце проулка, сворачивая за угол, я еще раз обернулся глянуть на брата. Его силуэт замер, привалившись к ограде, все так же в ожидании. Одну ногу он поджал, упершись подошвой в сетку, и я даже разглядел, как его дыхание одевается паром в последнем ночном воздухе зимы. Я чуть было не махнул на прощанье, но удержался, развернулся и пошел.
Дома Сара спросила, где Руб. Я ответил, что он решил немного побродить. В этом не было ничего необычного, так что больше разговора об этом не заходило.
Я пытался не спать и дождаться.
Книжка, которую я взял читать, была клевая, но все равно я отрубился на диване. Когда все пошли спать, меня разбудили, чтобы тоже лег, но я попытался почитать еще. И все же я слишком устал и слишком хотел увидеть, как Руб входит домой.
Хотел увидеть его лицо.
Невредимым.
Без синяков.
Хотел услышать его голос, чтобы он позвал меня вставать, когда Руб со смехом пройдет мимо.
Но в тот вечер мой брат Руб домой не пришел.
Когда я резко проснулся в тишине, было чуть за полночь. Я открыл глаза, и желтый свет в гостиной резанул меня по зрачкам.
Дважды меня хлестнула мысль.
Руб.
Руб.
Его имя стучало у меня в голове, когда я, скатившись с дивана, побрел в нашу комнату. Вопреки всему я надеялся, что увижу его там, разметавшегося на кровати. Темнота в коридоре поймала меня. Скрипящие половицы выдавали меня. И вот, сквозь украдкой приоткрытую дверь, вперед я послал в комнату свой взгляд. Она была пуста.
Я зажег свет и поежился. Он меня ослепил, и до меня дошло. Мне опять на улицу, в ночь.
В гостиной я обулся, стараясь не шуметь, влез в куртку и двинул через кухню к выходу. Бледный лунный свет цепенел в небе. Я вышел в ненадежный холод улицы.
Плохое предчувствие заворошилось у меня в желудке.
Подкатило к горлу.
Торопливо шагая к старому депо, я ощутил, что это предчувствие сгущается, собирается вон из меня. Попались какие-то пьяные, потеснившие меня с тротуара на дорогу. Машины неслись навстречу с горящими фарами, промелькивали и затихали вдали.
Руки потели в карманах куртки. Ноги зябли в тепле ботинок.
– Эй, малый, – выстрелил голос в мою сторону. Я обошел его. Оттолкнул мужика, который это сказал, рванул бегом, и вот уже виден мой проулок.
Добежал туда, чувствуя, как толчки сердца распарывают меня изнутри.
В проулке.
Было пусто.
Пусто и темно, кроме расползавшегося света луны, который, казалось, просеивался в каждый тайный закоулок города. Я почуял какой-то запах. Страх.
А потом и вкус его.
Вкус его был будто кровь у меня во рту, и я почувствовал, как страх скользит сквозь меня – и рассекает, когда увидел его…
Увидел тень, скрючившуюся под изгородью.
Я вдруг сообразил, что Руб не стал бы так сидеть.
Я окликнул его по имени, но сам едва расслышал свой голос. В ушах у меня ревел пульс, и все остальное глохло за ним.
Я снова позвал.
– Руб?!
Я подходил и с каждым шагом все тверже убеждался, что это он. Мой брат лежал плечом на ограде, а его куртка, джинсы и перед фуфайки заливала кровь.
Его пальцы вцепились в проволочную сетку.
В лице у него был такое, чего я никогда прежде не видел.
Я знал, что это, потому что сам это чувствовал.
Это был страх.
Страх, а Рубен Волф никого и ничего в жизни никогда не боялся – до этого часа. А теперь он сидел один в целом городе, и я понимал, что никто не смог бы сотворить с ним такое в одиночку.
