Книга Морской змей - Татьяна Воронцова

Ментальная анестезия действовала до вечера следующего дня. Лиза старалась заполнить все время стиркой накопившихся маечек (добрейшая Джемма, видя, как ее разбирает, подсунула заодно и свои); тщательным осмотром помещений, где мог «наследить» Макс во время своего краткого пребывания в доме; мытьем и проветриванием всего, к чему он мог прикасаться, и прочими столь же бестолковыми и нескончаемыми делами. Единственное, чего ей не доверили, так это приготовление пищи. Джемма заявила, что в своем патологическом состоянии (гиперактивность – это, согласитесь, тоже своего рода патология) она непременно пересолит что-нибудь, или пережарит, или просто заразит нездоровым флюидом.

После завтрака Венсан повез их в Керкиру за новой клеенкой для кухонного стола и новой шторкой для ванной. Операция была проведена блестяще, в лучших традициях детективного жанра. На одной окраине города Джемма купила клеенку, на другой окраине Лиза купила шторку. Затем все вместе они вернулись к Спинаде, расчитывая пообедать в одной из местных таверн, припарковались на платной стоянке, пешком прогулялись вдоль галереи Листон, свернули на одну из сводчатых улочек «волтас» и вскоре оказались перед церковью Агиос-Спиридонас.

Нежданно-негаданно Лизу потянуло зайти. Джемма решила составить ей компанию. Во-первых, внутри было значительно прохладнее, чем снаружи; во-вторых, ей захотелось взглянуть на мощи святого Спиридона, хранящиеся там в серебряном саркофаге уже более пятисот лет. Пока она разглядывала мумию святого, пытаясь представить его в облике призрачного монаха со свечой в руке, преграждающего путь кровожадным туркам (а именно это, согласно традиции, он и сделал, чем спас город и весь остров от турецкой экспансии), Лиза зажгла перед иконами две свечи – одну за Макса, другую просто так. Она и сама не знала, что заставило ее сделать это. Макс погиб по глупости, по неосторожности... Так ли это? Можно ли назвать происшедшее несчастным случаем? Джемма треснула его по черепу – что да, то да. Но ведь не так же просто она его треснула! Ей пришлось, потому что в противном случае... Лиза машинально коснулась пальцами шеи. А до этого в бухте... Она сглотнула, борясь с тошнотой, перевела дыхание и исподтишка бросила взгляд на сидящего на деревянной скамье Венсана.

Он наблюдал за ней и ничуть этого не стыдился. Человек, взявший на себя труд уничтожить все следы преступления. Соучастник. Ему-то что за счастье быть замешанным в такой грязной истории? Почему с самого начала он ни разу не заговорил о полиции?

По дороге в Керкиру она уже задала ему этот вопрос. Не то чтобы ей этого хотелось – расследования, суда и прочего, – скорее «нет», чем «да». Но ОН-ТО почему об этом не заговорил?

Он пожал плечами:

– Какой смысл? Мужика все равно уже не вернешь, а ты за пятнадцать лет тюремной жизни точно не стала бы лучше.

– Господи, да я до сих пор не уверена, что мне удастся этого избежать! Мне кажется, я грохнусь в обморок, стоит только самому учтивому полицейскому задать мне самый невинный вопрос. Alors, que faire?[65]

– Ты можешь выйти за меня замуж, – подумав, сказал Венсан. – И тогда на все вопросы полиции вместо тебя буду отвечать я.

– Ты шутишь!

– Au contraire[66]. Никогда в жизни я не был так серьезен.

– Ты шутишь, – в отчаянии повторила Лиза.

И больше они к этому не возвращались. Во всяком случае, в течение дня.

К вечеру маразм стал крепчать. Подобно призраку какого-нибудь средневекового замка, Лиза слонялась по дому, не находя себе места, и разве что не гремела цепями, испуская душераздирающие стоны. В конце концов Джемме удалось заманить ее в кухню и напоить «Метаксой».

– Любовь моя, ты меня пугаешь.

– Да я сама уже собственной тени пугаюсь. Боже! – Лиза горестно закатила глаза. – Какая же я все-таки дура! Где он, там всегда неприятности. Почему я об этом не подумала? Почему дала себя уговорить?

– О каких неприятностях ты говоришь? – невинно поинтересовалась Джемма. – Все твои неприятности позади, разве нет?

– А то, что мы сделали? Это, по-твоему...

Джемма смотрела на нее с ласковой укоризной.

– А что мы сделали?

– Мы совершили преступление, – хрипло сказала Лиза. – Пусть не умышленно, но... Мы поступили неправильно.

– Неправильно? – с хмурой улыбкой переспросил Венсан, появляясь на пороге. – Кто это тут рассуждает о правильном и неправильном?

Лиза подняла глаза.

– Ну, допустим, я.

– Смотрите-ка! – Он сел за стол и уставился на нее с веселым любопытством. – У нашей девочки проснулась совесть.

Сказано безо всякой иронии. Простая констатация факта.

– Тебе это кажется странным?

– Мне это кажется неуместным.

Ее прямо-таки подбросило на стуле.

– Ты думаешь, что говоришь? Мы убили человека. А после этого упаковали, как мусор, как пищевые отходы, и выбросили в море. Его родственники до сих пор не в курсе. Никто не оплакивал его, никто о нем не сожалел... Он лишился жизни, а взамен не получил ничего, даже человече–ских похорон!

Венсан медленно поднялся с места. Глядя на его искаженное гневом лицо, Лиза мгновенно пожалела о своих неразумных словах.

– Я не выбросил его в море, как мешок с мусором, – заговорил он очень тихо, и спокойствие его голоса представляло разительный контраст с выражением лица. – Я нашел для него лучшее место, какое можно было найти в здешних водах, и обошелся с ним со всем почтением, на какое вообще способен. Я даже прочел молитву за упокой его души... правда, я сделал это на французском языке, но, думаю, это не так важно. И после этого ты будешь говорить, что с ним обошлись не по-человечески? Знала бы ты, сколько достойных людей находят смерть в море и остаются там навсегда. Море – колыбель жизни – становится их могилой. Оно дает им покой и свободу от вечной суеты земной, от суеты человеческой... – Голос его прервался, но только на мгновение. – Быть погребенным в море – да я не желал бы для себя лучшей участи! Лечь в море, а не в землю. Поближе к рыбам, а не к червям.

Со стыдом опуская глаза, Лиза заметила, как смотрит на него Джемма – раскрыв глаза и разинув рот. Побледневший под своим чудесным загаром, с горящими от ярости глазами, он был чертовски хорош собой. Неотразимый преступник. Впервые Лиза подумала о том, что в словах Макса о его возможной принадлежности к касте воинов есть крупица правды.

– Пойми, я просто не могу разобраться, – проговорила она жалобным голосом и, услышав себя, сама скривилась от отвращения. – Может быть, он и пытался меня убить... может быть. Сейчас я уже ни в чем не уверена. В любом случае ему это не удалось. А нам – нам удалось, хотя мы вроде бы и не пытались... Как такое могло случиться?