Книга Создатель ангелов - Стефан Брейс

Виктор молчал три года. За время первого года жизни было установлено, что он не может произносить звуки из-за своего врожденного дефекта, но когда его заячью губу прооперировали, а он все еще не говорил ни слова, сестры решили, что он слишком неразвит, чтобы научиться говорить. Некоторые дополнительные обследования, во время которых он ни на что не реагировал, подтвердили это предположение и неоспоримо доказали его слабоумие.

Вначале его отец еще надеялся, что все будет хорошо. Когда оказалось, что это не так, доктор вдруг почувствовал определенное облегчение, потому что получил подтверждение: его сын действительно попал в приют на полном основании, по причине своего слабоумия. Мысль о том, что решающую роль сыграла заячья губа, не давала ему спать не одну ночь. Весь первый год он каждую неделю приезжал в приют, и каждый раз, когда видел дебилов, имбецилов и идиотов, у него было чувство, что его сыну здесь не место.

Но, к счастью, мальчик и в самом деле оказался слабоумным.

Мать ни разу не приехала его навестить. Она даже не спрашивала о нем у мужа. Поэтому он тоже молчал и заговорил об этом только однажды.

— Его признали дебилом, — сказал он. — Тесты официально это подтвердили.

Йоханна заморгала. Это была ее единственная реакция на его сообщение.

Тем не менее доктор продолжал:

— Теперь он может остаться там. Сколько мы захотим.

Жена посмотрела на него выжидательно.

— Я сказал, что мы очень ценим милосердие сестер по отношению к нему. Для мальчика это — самое лучшее. Сестра Милгита согласна со мной.

Жена кивнула. Он замолчал. Потом повернулся и хотел выйти из комнаты.

— За что нам это, Карл? — произнесла Йоханна с отчаянием в голосе.

На сей раз доктор промолчал. У него не было ответа. Кроме того вывода, что, пожалуй, им не стоило заводить детей. Но об этом они никогда не говорили. А теперь было уже поздно.

* * *

25 июля 1978 года в Англии родилась Луиза Браун. Она стала результатом успешного сотрудничества зоолога Роберта Эдвардса из Манчестера и гинеколога Патрика Степту из Олдхэма. Эдвардс в шестидесятые годы начал эксперименты по зачатию в пробирке, Степту в семидесятые годы нашел метод, при котором яйцеклетки могли быть извлечены из материнского организма вагинальным путем и затем подсажены обратно. Луиза Браун была зачата осенью 1977 года, яйцеклетка матери была оплодотворена семенем отца в пробирке, после чего получившийся эмбрион был помещен в матку. Новость, которую обнародовали летом 1978 года, потрясла весь мир и везде была встречена со смешанным чувством осуждения и восхищения. Для Виктора Хоппе, который уже много лет проводил эксперименты, чтобы достичь той же цели, рождение первого младенца из пробирки было грустным концом его собственных исследований.

Во время работы над диссертацией в университете Ахена Виктор начал эксперименты над яйцеклетками амфибий и мышей, и в 1970 году, приступив к работе в Бонне, в клинике по проблемам рождаемости, он предпринял первые попытки оплодотворения человеческих яйцеклеток вне матки. Яйцеклетки он получал из больницы в Бонне, где их брали из яичников, удаленных во время гинекологических операций. Сперму для экспериментов он брал свою собственную. За пять лет работы доктор Хоппе нашел правильную технику и жидкости, при помощи которых в пробирке происходило слияние яйцеклетки и семени. Оплодотворенную яйцеклетку он оставлял в другом растворе до тех пор, пока не вырастал эмбрион, так же, как раньше в яйцеклетках мышей. Но ему потребовался еще год, прежде чем он освоил этот процесс и появились первые результаты.

Весной 1977 года, опираясь на достигнутые успехи, доктор убедил несколько пар принять участие в дальнейших экспериментах. У женщин в парах была нарушена функция яичников, и из-за этого не могли образоваться яйцеклетки. Доктор Хоппе предложил им оплодотворить чужую яйцеклетку семенем мужей и через три дня, когда эмбрион вырастет до шестнадцати клеток, ввести его через разрез в животе и матке. На протяжении полутора лет он девять раз проводил эту операцию четырем женщинам. Столько же раз плод отвергался организмом в течение трех недель. Последний раз это произошло через два дня после рождения Луизы Браун. Когда новость обнародовали, доктор Хоппе навсегда спрятал свои многочисленные записи, которые вел на протяжении многих лет.

Виктор Хоппе всегда писал свои заметки на листочках, беспорядочно, в зависимости от времени и места, где его настигла мысль: в ход шли писчая бумага, старые и новые конверты, вырванные из журналов страницы, обрывки газет, странички календаря, вывернутые наизнанку хлебные пакеты или бумажные пачки из-под продуктов или лекарств. Это могли быть слова, предложения, формулы или наброски, иногда перечеркнутые, порой занимавшие каждый свободный клочок бумажного листа. На страницах с напечатанным текстом он писал вертикально, горизонтально или по диагонали, на полях или между колонок и заголовков, часто захватывая напечатанный текст, и в этом случае обводил заметки ручкой. Почерк везде был неряшливый и трудно читаемый.

Для посторонних — а к ним можно было причислить любого человека — эти записи на первый взгляд не имели никакой ценности, разве что могли послужить доказательством того, как хаотично или непрофессионально доктор Хоппе ведет свою работу. Приложив некоторые усилия и обладая определенными знаниями, можно было сопоставить некоторые формулы или наброски с тем или иным экспериментом, который проводил доктор, но и тогда было невозможно проследить последовательность и логику, соединявшие многие сотни заметок.

Ее и не было, логики, по крайней мере на бумаге. Структура находилась в голове Виктора. Ему хватало одного слова или формулы, чтобы вызвать в воображении все, что с ними связано. Для него самого его записи были ни много ни мало, как ключами, открывавшими двери к огромному информационному пространству. Такой способ функционирования мозга был необыкновенным даром, так как это экономило кучу времени для работы и избавляло от проведения ненужных экспериментов. В обычной жизни его дар был скорее помехой, потому что каждое слово, которое он невольно слышал или видел, могло вызвать целую череду бесполезных ассоциаций или назойливых воспоминаний, которые он сам не мог остановить.

Сегодня о Викторе Хоппе могли бы сказать, что у него, весьма вероятно, синдром Аспергера. Доктор Ханс Аспергер, педиатр Венского университета, описал эту мягкую форму аутизма в своей диссертации «Психопаты-аутисты в детском возрасте». Он наблюдал детей, которые имели серьезные недостатки в социализации, развитии воображения, и прежде всего — в коммуникативных навыках. Их речь хотя и была правильной, но казалась сухой и неестественной. У детей полностью отсутствовало чувство юмора, и они почти не проявляли эмоций. Все, что им говорили, они понимали буквально. С другой стороны, почти все эти дети были чрезвычайно умны и уже в раннем возрасте могли запомнить наиболее сложные, но в то же время самые обычные вещи, такие как расписание всех трамваев в Вене или названия всех частей двигателя внутреннего сгорания.