Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
Чтобы избежать браков между родичами, великанам пришлось породниться с людскими племенами. С тех пор прошли века. Кровь людей и великанов постоянно смешивалась, и рост стьямма уменьшился. Теперь невысокий стьямма, не опуская головы, мог бы посмотреть в глаза очень высокого человека.
Стьямма отрабатывали себе мужей и жен, нанимаясь в деревнях хельдов. Хельды знали, что великанам нравятся девушки, которые на человеческий вкус не слишком красивы: очень статные, похожие на мужчин. В шутку таких и звали «невестами великанов».
По обычаю стьямма, Тьор два года назад пришел в усадьбу за невестой. Льоду он впервые увидел на осеннем торжище. Туда вместе с соплеменниками Тьор ходил торговать железными наконечниками для копий и тяжелыми медными украшениями с самоцветными вставками, что куют в кузницах стьямма. Эти украшения великаны меняют на ячмень, лен и шерсть.
Тьору сразу понравилась дочка хозяина - сильная, высокая, немного медлительная, с длинными светлыми косами и грубоватым низким голосом. Весной он и пришел свататься. За невесту нужно было отработать три года. Многие хозяева на побережье рады работнику-великану, а отдать за него одну из дочерей - это не в неволю отдать: у стьямма мужчины подчиняются женщинам, а не наоборот.
Через две недели как отгорел погребальный костер Льоды, хозяин сам подошел к Тьору - здоровенному, выше его на две головы, широкоплечему юноше. У Тьора были растрепанные соломенные волосы, резкие скулы и темные глаза. Великан неподвижно сидел на валуне, глядя перед собой пустым взглядом. На молодом стьямма была синяя рубаха с серой вышивкой, которую и ткала, и шила, и вышивала для него Льода.
Хозяину Хейфьолле стало его жаль.
– Как же, Тьор, теперь будет с нашим уговором? Может, тебе нравится и другая из моих дочерей, тогда я бы отдал ее тебе через год. А нет, так у моей сестры, что вышла за Астольва с Мохового мыса, тоже есть дочка - настоящая «невеста великана». На солнцеворот они приедут к нам на пир, посмотришь!
Тьор поднял голову и хотел отвечать, но его голос совсем осип от сдавленных слез.
– Нет… - выдавил он. - Не надо…
Видя, что стьямма ничего больше не может сказать, хозяин отечески потрепал его по плечу и пошел прочь, а Тьор уронил лицо в раскрытые ладони.
Длинные выгоревшие волосы Сполоха были перехвачены кожаным ремешком. Он часто улыбался, блестя зубами, и серо-голубые глаза его тоже озорно сверкали. Сполох был не очень высок, худощав, но быстр и крепок. Житель лесной деревни всегда и рыбак, и охотник; парень даже двигался порывисто, но бесшумно, точно по-зверьи.
В Козьем Ручье Сполох слыл непоседой и выдумщиком. Однажды он всех уверял, что женится на царевне. Другой раз придумал, что расставил силки на тетерева, а попалась ему птица с огненным пером. Он, мол, ее пожалел за красоту и отпустил. Больше всего Сполоху по сердцу приходилось то, что весело, или то, что трудно: он и на празднике, и в работе бывал в числе первых.
А как упустить случай съездить в Сей-поле? Кто-то не любит покидать дом, а Сполох всегда был рад хоть на охоту, хоть на торги. Охотники и древолазы - собиратели дикого меда - с Козьего Ручья обычно торговали с Хейфьолле. Туда им было ближе, чем в Даргород и в Ирменгард. Сполох так-сяк говорил на языке хельдов.
По дороге он узнал, что Дайк ничего о себе не помнит. Когда на остановке Дайк умывался в лесной речушке, Сполох увидел у него на груди образок Ярвенны и сразу прицепился, как клещ: что же ты, мол, говоришь, что ты Дайк из Анвардена, где это видано, чтобы вард поклонялся даргородской хозяйке! Парень смотрел с возмущением и глубокой обидой, как будто Дайк был обязан ему. Палица, висевшая у Сполоха на боку, оттягивала пояс, волосы, перехваченные ремешком, падали на плечи.
Дайк прямо рассказал своему проводнику, как обознавшиеся торговцы из Даргорода подарили ему образок и как потом в Анварден приезжал сам Веледар. Парень с откровенным состраданием и робостью ответил:
– Что ж… Буду молить за тебя хозяйку, чтобы исцелила.
– Не надо, - ответил Дайк. - Я ей уже молился об этом. Раз не исцелила, значит, не может: не надо ее лишний раз печалить…
Наконец они добрались до поселка хельдов и увидели их скудные пастбища, пастухов в холщовых рубахах, немногочисленный скот и огромных страшных собак.
Дайк и Сполох шли рядом с кибиткой. Гвендис держала вожжи. Неожиданно Дайк в изумлении показал рукой:
– Поглядите!
Впереди среди валунов отчетливо вырисовывалась статуя несколько выше человеческого роста. Может быть, какой-нибудь идол. Он одинокоОн высился в своей каменной неподвижности на дальнем конце дороги, неуютный, мощный, суровый, как вся здешняя природа.
Кибитка и двое пеших приблизились к истукану. А тот вдруг пошевелился и пошел навстречу, превращаясь в парня с копной соломенных волос, в синей с серым рубахе. Но он был огромного роста, обыкновенный человек приходился бы ему ниже плеча.
Сполох замахал ему:
– Тьор! - и обернувшись к своим спутникам, пояснил. - Это Тьор, великан со Старого Хребта. Я видел его в прошлом году на торжище.
Великан подошел к кибитке. Несмотря на сказочный рост, стало видно, что это еще почти мальчик, с голым подбородком и едва пробивающимся пушком над верхней губой, с открытым простоватым лицом.
В Хейфьолле путники отдохнули.
Сполоху пора было собираться домой. Но он не мог уйти, в последний раз не поговорив с Дайком. Ранним утром Дайк ушел к морю, и Сполох отправился за ними.
Волны взбивали пену о прибрежные валуны, ветер был пропитан соленой влагой. Дайк остановился, глядя в безбрежную темно-серую даль. Не так давно море до дна опустошило его душу, такие же волны качали на себе его тело, а в памяти навсегда засела смертная тоска - и ничего больше.
Сполох подошел сзади.
– Дайк, я хочу тебя спросить кой о чем. Только не гони меня сразу прочь, ладно?
Дайк быстро обернулся.
– Что ты от меня хочешь?
Сполох виновато хмыкнул:
– Да все про то… Скажи, Дайк, когда княжич Веледар тебя не узнал, как это было? Ну, как он тебя узнавал?
Дайк с досадой нахмурился.
– Как все люди: подошел, посмотрел. Говорит: «Не брат…» А как тебе надо?
Сполох оживился:
– Вот. А разве так узнают?
– А как надо? - неспокойно повторил Дайк.
– Ну… - Сполох помолчал. - Гойдемир уехал из Даргорода и пропал. Сколько уж лет никаких слухов о нем. Как ты думаешь, переменился он за это время сам или нет?
– Переменился… - призадумался Дайк.
– Вот, - опять повторил Сполох. - Значит, Веледар смотрит: стоит перед ним парень, похожий на его брата, а вроде и не брат. Что бы любой человек стал делать? Проверять бы стал! Они же братья-погодки, должны друг друга знать. Примету какую-нибудь, хоть какое отличие! Ну, рубец, родимое пятно, хоть какая-то особая бы метка нашлась. А Веледар что? Подошел, в лицо посмотрел - и отрекся?
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
