Книга Ветер забытых дорог - Юлия Тулянская

Сны Дайка, портового бродяги, сводили его с ума. Он видел незнакомцев, которых мог назвать по именам, и неведомые края, о местоположении которых догадывался. Сны были похожи на воспоминания. И это больше всего мучило Дайка: ведь наяву воспоминаний у него не было совсем.

Дайк знал о себе только то, что почти три года назад в море около побережья Анвардена его, закованного в ржавые кандалы, подобрал рыбацкий баркас. Он не утонул, потому что цепь прочно обмоталась вокруг обломка мачты. Одет Дайк был только в штаны и заношенную рубашку, поэтому по одежде о нем ничего нельзя было толком сказать. В онемевшие ладони въелась смола: бывший матрос? В цепях - может, и раб. Рыбаки осмотрели тело, но клейма не нашли.

Трое друзей из прибрежной деревни вместе держали один баркас. Они посовещались, что делать с полумертвым оборванцем. Выбросить снова за борт - об этом не шло и речи: не в обычае рыбацкого братства, каждый из которого может оказаться без помощи в море, дать утонуть еще живому человеку. Решили метать жребий: кому выпадет - тот возьмет спасенного в дом, а остальные поделят между собой расходы на лечение.

Рыбак, которому выпало взять бродягу к себе, спокойно кивнул головой. Самым вероятным исходом ему казалось, что беднягу и до берега не довезут живым. Он и так был, как мертвый, тело холодное, точно уже без жизни, и вот-вот оборвется последнее дыхание. Тогда останется только его похоронить, как условились - вскладчину, и вовсе незачем брать на душу никакого злодейства.

Однако спасенный дотянул до берега, не умер ни на следующий день, ни через два. Хозяйка хижины, где лежал больной, безропотно присматривала за ним: она была женой и матерью рыбака и сочувствовала человеку, который спасся из морской бездны. Сознание не возвращалось к чужаку почти месяц. Наконец он начал ненадолго приходить в себя, но не был в ясном рассудке и не мог даже назвать свое имя.

Теперь рыбаки по-настоящему встревожились. Человек, оказавшийся в одиночестве в открытом море, нередко сходит с ума, - уж они-то об этом слыхали! Видно, бедняга помешался. И если даже заботой трех соседских семей он встанет на ноги, то не станет ни помощником на баркасе, ни работником по дому. Как с ним быть? Не век же держать у себя.

Трое друзей обсудили новый поворот судьбы чужака. Другого выхода нет: придется отвезти его в городскую больницу для бедных. Так они вскоре и сделали, из жалости дав незнакомцу еще чуток оправиться и прийти в себя. И без того в рыбацкой хижине он прожил четыре месяца.

Чтобы как-то звать незнакомца, ему дали имя Дайк, под которым его и записали в больнице. Это было самое расхожее имя среди анварденского простонародья. Дайк - поденщик, грузчик, матрос… Уличных собак тоже часто называли этим простым именем.

Благотворительная больница, которая существовала в Анвардене на добровольные пожертвования, была настоящими воротами на кладбище, жуткой морилкой для неимущих, какими всегда становятся заведения, живущие на подачки. Но Дайк и там не умер, хотя спустя пару месяцев во время очередного повального поветрия среди больных заразился и опять слег. Так целый год своей жизни, с тех пор как рыбаки обнаружили его на волнах в обнимку с обломком мачты, Дайк пролежал полумертвый и едва ли не все время без памяти.

Наконец по выздоровлении он покинул больницу и отныне должен был заботиться о себе сам.

Сны стали преследовать его не сразу.

Дайк старался вспомнить себя. Вместо собственной памяти он пробудил в себе странные видения, которые никак не могли быть его судьбой и принадлежали кому-то другому.

Сперва Дайк думал, что это у него бред от голода. Он был широкоплечий парень, хотя сильно исхудавший и ослабевший. Такому не подают охотно. Ремесла Дайк никакого не знал, а может, просто не помнил. Ему оставалась поденщина, но Дайк был подавлен, непредприимчив и не выдерживал соперничества с местными, которым совсем не улыбалось, чтобы чужак отбивал у них хлеб.

Дайк жил в гавани и ночевал среди разбитых бочек, от которых несло солониной и рыбой. Вернувшись к себе на ночлег, парень с ужасом ждал приближения снов. Они не всегда были кошмарными. Может быть, если бы Дайк помнил, кто он на самом деле, он с радостью отдавался бы своим ярким видениям. Но он, потерявший себя самого, раз за разом становился свидетелем чьей-то чужой жизни, неизвестно как связанной с ним и мучающей его неразрешимым вопросом.

Дайк затих, закрыв глаза, закутавшись дырявым плащом. И вот перед ним в сияющем зерцале уже стоит прекрасный, как пламя, небожитель. Его зовут царь Бисма, Бисма Содевати.

Небожители - великий народ Вседержителя. Когда Дайк лежал в благотворительной больнице, он не помнил самых простых сведений о сотворении мира, даже тех, которые знает любой простолюдин, хоть изредка посещающий храмы. Послушники, приходившие даром ухаживать за больными, рассказали ему суть веры.

Дайк лежал на подстилке у стены и тяжело дышал, а молодой белобрысый круглолицый послушник сидел рядом. Он думал, что больному скоро конец, и пытался наставить его. Оказалось, Дайк начисто забыл - если когда-то знал - кем создан мир и кто такие люди, и почему они должны чтить Вседержителя.

– Ты в храме хоть бывал? - сочувственно спрашивал послушник.

– Не помню…

– Тебе надо просить милости Вседержителя. Тогда ты попадешь в Небесный край. Понимаешь?

Дайк молча качнул головой: нет. Послушник, запахнувшись в длинную грубую рясу, старался коротко и понятно объяснить больному суть спасения.

– Люди - падший народ. Все злы от природы. Ты ведь вот лгал, воровал, делал зло? Надо просить милости…

– Я ничего не помню, что я делал…

– Ну, ничего. Даже если не помнишь. Все равно все люди виноваты. Ты понимаешь, что я говорю?

Дайк снова кивнул. Он каждый раз открывал глаза, когда послушник обращался к нему, а потом веки сами собой вновь опускались.

– Вот послушай. Когда-то Вседержитель сотворил себе прекрасный небесный народ. Они были бессмертны. Они были все равны, и только один сильнее остальных. Он был князем небожителей. Ты знаешь, что такое князь?

– Угу, - промычал Дайк.

– Небожители жили в небесном краю. Там никто не умирает, ничего не вянет… цветы везде. Они могли делать, что хотят, только им нельзя было ходить в Обитаемый мир.

– В наш? - прошептал Дайк.

– Вседержитель им строго-настрого запретил.

– А почему? - Дайку казалась непонятной эта история.

– Вседержитель не объяснил. Просто запретил. Наверное, ему виднее. Но князь небожителей стал их уговаривать: пойдемте туда, там… - послушник запнулся, подбирая понятное больному бродяге слово. - Источник силы, могущества, понимаешь? Там мы станем такими же, как Вседержитель.