— Не трусь, мы выпутаемся, — шепнула Сестра, но и ее голос звучал не так уверенно, как прежде.
Тоннель привел нас в настоящий подземный дворец – огромные пещеры, стены которых переливались под лучом фонаря. Однако внимание привлекало не великолепие природы, а извращенная фантазия человека, превратившего пещеры в настоящий музей пыток и казней. Здесь было все, что удалось придумать садистам и маньякам за последние две тысячи лет – жуткие приспособления, использовавшиеся инквизицией для пыток ни в чем не повинных людей, старинные гравюры, на которых были изображены массовые казни, увеличенные до огромных размеров фотографии из фашистских концлагерей… А еще в пещерах находилось множество восковых фигур, изображавших жертв и палачей, от одного взгляда на которые, волосы стремились стать дыбом.
Художнику нравился жуткий музей, на его лице появилась довольная усмешка, он едва ли не с любовью разглядывал чудовищные экспонаты. Теперь я понимала, откуда возникли рассказы о зверствах, которые, будто бы совершил Дракула. Донос отражал сокровенные мысли самого Художника, в нем он рассказывал о том, что хотел, а возможно и совершал на протяжении множества жизней.
Атмосфера музея здорово действовала на нервы. Я находилась в пещере всего несколько минут, а мне уже начало казаться, что фигуры движутся, и вообще, мы нас занесло не в логово маньяка, а в самый настоящий ад.
— У тебя дурной вкус, да и прозвище неподходящее – ты не Художник, а Палач.
— Ах, дорогая моя Роместа, мы бы прекрасно провели время, но я должен торопиться. Посему, вас ждет довольно быстрая смерть. Впрочем, мучительная, об этом я позаботился.
Пройдя сквозь анфиладу подземных залов, мы очутились в большой, совершенно круглой пещере. Первым, во что уперся взгляд, было множество небольших ниш, в которых застыли фигуры людей со связанными над головой руками. В первый момент я думала, что вижу восковые манекены, но потом с ужасом узнала в них своих друзей – Валерию, Женю, Ирку, Кирилла, Диму с Андреем… Лица у ребят были испуганные и измученные, они ни словом, ни жестом не отреагировали на наше появление, только смотрели на Художника полными ужаса глазами.
— По–моему, недурная композиция, — он втолкнул меня в свободную нишу, привязал руки к толстому стальному кольцу. – Зал погружен в полумрак, но над головой каждого из моих гостей горит факел. Такое освещение выгодно подчеркивает фигуру, привлекая к ней внимание зрителей. Как впечатления?
Впечатления были неизгладимыми – только теперь я заметила, что возле каждой ниши лежит груда человеческих костей. Должно быть, эти люди раньше занимали мое место, пока с ними не случилось что–то ужасное.
— Вы будете стоять друг против друга, Охотницы, и одна будет наблюдать за гибелью второй. Только наблюдать, сходя с ума от собственного бессилия. Жаль, что я не смогу присутствовать на этом представлении!
Не теряя времени, «зомби» затолкали в пустовавшие ниши обоих кладоискателей и Сестру. В соответствии с мерзкими замыслами Художника, мы с Ниной оказались на противоположных концах зала, прекрасно видели друг друга, но действительно не могли ничего сделать. Факелы плакали раскаленными слезами, и порой огненные капли пролетали в опасной близости от голов пленников.
— Скоро вы останетесь наедине с собственными страхами. Вы будете ждать, когда же произойдет нечто ужасное, представлять самые невероятные варианты своей гибели, за время ожидания вы успеете много раз умереть и воскреснуть для нового кошмара. А потом за вами придет Смерть в одном из самых жутких своих обличий…
— Этот монолог хорош для ярмарочного балагана.
— Ты стараешься не терять присутствия духа, Роместа, что похвально. Интересно, надолго ли тебя хватит? Поверь, скоро и ты завизжишь от панического, животного ужаса, станешь молить эти немые стены о пощаде. Прощайте, Охотницы. Странно, но когда–то я любил тебя, Меда.
Художник покинул зал вместе с Натальей Борисовной и Николаем. В подземелье вернулась тишина. Ничего не происходило. Время будто остановилось, страх исподволь, холодным туманом наполнял душу. Художник был прав – ожидание неведомого оказалось страшнее самой жестокой развязки.
* * *
— Если мы отсюда выберемся, я больше никогда не буду изображать из себя вампиршу! – нарушила зловещее молчание Валерия. – Я не хочу прикидываться мертвой. Я очень, очень боюсь смерти!
Ей не ответили. Не знаю, чем занимались остальные пленники, но я все свои силы направила на то, чтобы избавиться от скрутившей мои руки веревки. Пока безрезультатно – в этот раз Художник уже не играл в поддавки, а потому на славу затянул узел.
— Вы слышали? – испуганно прошептала Ирка. – Слышали?
До меня не доносилось ни звука, но Иркины слова усилили страх. Я немедленно представила, как сквозь залы жуткого подземелья к нам неумолимо приближается нечто безжалостное, огромное, свирепое – сама Смерть в одном из самых жутких своих обличий, как назвал это неведомое существо Художник. Страх потихоньку превращался в самую настоящую панику, я пыталась взять себя в руки, но чувствовала, что теряю контроль над ситуацией.
— Ирка права, я тоже слышу этот звук, — побелевшими губами прошептала Валерия. – Он похож на хриплое дыхание самой Смерти…
Я знала, что никогда больше не услышу, как падают на землю капли дождя, шумит ветер в кронах деревьев… Я знала, что моя душа больше не возродиться, и сейчас идут последние минуты последней из моих жизней… Я знала…
— Яна, попробуй наклонить факел.
Негромкий голос Сестры вытянул меня из трясины отчаянья. Пока я раскисала, как сахар в кипятке, Сестра придумала план, а значит, у нас появился шанс на спасение.
— Видишь факел у меня над головой? Попробуй подтолкнуть его. Яна! Очнись, отложи переживания на следующие выходные.
Я сообразила, что задумала Нина и знала – теперь все зависит от моей ловкости. У ног лежали потемневшие от времени черепа – жалкие останки тех, кто погиб в этой пещере много лет назад. Скверно было нарушать покой мертвых, но в первую очередь нам следовало позаботиться о спасении живых. К счастью, Художник не додумался связать ноги своих пленников, а потому у меня появилась возможность «поиграть в футбол». От моего удара зависело все. Я медлила, просчитывая его силу и направление, а потом саданула ногой по одному из черепов. Перелетев через пещеру, он стукнулся о рукоятку факела и приземлился к ногам Нины. Факел немного сдвинулся, горящая капля смолы упала прямо на ее запястье.
— Точно, как в аптеке, — недрогнувшим голосом произнесла она. — Браво, Яна! У тебя есть шанс попасть в сборную по футболу.
На самом деле это было не смешно. Я просто не могла смотреть, на эти огненные капли, калечившие мою Сестру, а она, тем временем, сумела сделать так, чтобы одна из них упала прямо на веревку – волокна начали тлеть, с каждой секундой приближая освобождение.
