новым соседям не обрадовались и делиться с ними не захотели.
Когда после Прорыва некоторые лорды просили Верных вернуться на родину, желая и их руками устранять последствия, страдая от острой нехватки мастеров-сайши, те отказались возвращаться. Потому что не вернулись драконы. Без символа власти богоизбранной династии им нечего было делать под золотыми небесами. Они, Верные, для всех остальных шесс'ен были или отступниками, предателями, или же наоборот, последователями, преданными слугами, цепными псами последнего Владыки, чьей крови лорды отчаянно жаждали.
Оставшиеся Талэ, племянник Карры и его потомки, правили Тау'Ксой и всеми землями от берега Ксаи до Саресских гор, не посягая на территории других кланов. Вместо некогда великого Умэ-Элио остались лишь раздробленные княжества, владения постоянно боровшихся между собой кланов.
За этим оставалось лишь беспомощно наблюдать.
Адэн — наблюдала.
Она не могла никак помочь своим соотечественникам.
Она вообще ничего не могла за пределами подвластных Ордену земель.
Только обучать пришедших к ней за знаниями потомков Верных. Только бережно охранять культуру своего народа и передавать её юным шесс'ен.
Только помнить и знать, что произошло на самом деле.
Как много власти в руках Старейшины крупнейшей из школ сайши… И как её на самом деле мало — по-настоящему помочь кому-либо Адэн была просто не в состоянии.
Тау-Ри-Эвен не вмешивался политику.
Это — цена их жизни.
Это — гарантия их безопасности и могущества.
Это — главный выученный урок.
Память о самой страшной их ошибке…
Так что да, Адэн оставалось лишь наблюдать.
Наблюдать, как даже терпя унижения, даже сражаясь за право достойно жить, Верные остались на Вольных Островах.
Спустя же три поколения шесс'ен, пытавшиеся сохранить свою культуру и священный уклад, услышали пророчество — наследник Первого Владыки придёт, и под его знамёнами Верные вернутся на А'Ксаан, чтобы привести его и весь драконий народ к былому, уже потерянному величию.
Но для этого им, прародителям армии будущего Владыки, нужно было выжить и сохранить свои знания.
И тогда шесс'ен пошли на хитрость, растворившись среди людей. Их сердца обливались кровью при виде того, как эти варвары-аниа жестоко расправлялись с желавшими просто жить драконами, но помогать им Верные не имели права — их задачей было выжить и дождаться.
Они пересказывали своим детям древние легенды, учили их священному языку, растили их них настоящих сайши, а не тех криворуких посредственностей, коими были эти дикари-люди.
Но не все выдержали испытания временем — многие, сохранив в себе кровь драконьего народа, даже не подозревали о своей к нему принадлежности. И только священный свет Шесс'Вод'е мог бы выжечь из них всё лишнее, человеческое, явив невеждам их истинную суть. Но никогда те не бывали под золотыми небесами и сохраняли своё блаженное невежество.
В некоторых из них, из поколения в поколение, текла священная кровь потомков Саалоны Риши. Незаконнорождённого брата Императора Карры… Они, последние потомки Дома Талэ, даже не представляли, кем был их родоначальник.
И однажды у двух таких потомков родился тот, кого так долго ждали Верные.
Впервые увидев этого юношу, Адэн подумала, что он был похож на всклокоченного вороненка, не успевшим стать взрослой гордой птицей, но уже сменившим пух на перья. Насупленный, весь из себя ощетинившийся, пришедший вместе с компанией других таких же юных бродяг, коим повезло не попасться в руки лед'ен и дойти до Тау-Ри, чтобы попытаться пройти отбор и стать ученикам в Храме…
Потерянный, одинокий в толпе людей и ледани, он разительно от них отличался — крепче, упрямее, мрачнее.
В те годы много было таких мальчишек — беглецов, искавших приют и защиту под сводами Тау-Ри-Эвен. Увы, далеко не все находили искомое. У многих просто не хватало сил, воли или простой удачи чтобы добраться до своей мечты. Но были среди счастливчиков, сумевших достичь Храма, и те, кого настигало великое разочарование — далеко не все имели потенциал к становлению сай'нел. Или они были слишком взрослыми — их энергетические каналы, нетренированные и слабые, не выдержали бы учения и тренировок, разрушившись и погубив этих отчаянных ребят.
Такие несчастные, в итоге, или овладевали какими-то ремеслами, становясь новыми жителями городка у подножья храмовой горы, или становились слугами в ордене, получая кров, еду и защиту от внешнего мира.
Но Аран был не из таких.
Арану хватило и воли, и удачи, и сил.
И упрямства.
Особенно — упрямства.
Да, среди прошедших отбор мальчишек, восторженных и суетливых воробьев, он был вороном, знавшим как выглядит и пахнет кровь.
Знавшим её вкус.
Знавшим, как её проливать.
И проливавшим.
Адэн видела это по мрачному блеску зелёных глаз, по движениям и жестам, по отчужденности и тому, как пела аши этого парнишки, как она замирала, готовясь обрушиться на любого, кто представлял опасность.
Но не это было главным.
Не это.
В зеленых глазах горело пламя, вся сила Арана была подобна ему, жидкому драконьему огню, и он сам рассказал о том, что являлся побратимом Крылатого. За сиянием внутренней силы мальчишки, отражавшимся в радужках, практически не было видно зрачка — когда-то это «почти» исчезнет, как и у неё самой. Да, старейшина испытывала чрезвычайное волнение не на пустом месте. Сомнений не было.
Мальчик был шесс'ен.
Первым встреченным ею за долгие годы шесс'ен…
Да, люди так и не смогли ужиться с драконьим народом. Аниа и так были притесняемы лед'ен, свободно и без опаски они могли жить только на Вольных Островах. Почти всех драконов истребили, ценой колоссальных потерь со стороны людей, а Верным припомнили, что именно шесс'ен устроили Прорыв, затронувший все миры Ианэ, от которого пострадали даже те, кто и понятия не имел ни о Убийцу Светил, ни о его победителе.
И плевать людям было на то, что последователи Саалоны были отступниками по мнению шесс'ен и тоже не имели отношения к виновникам катастрофы, что они оказались такими же жертвами.
Народы Ианэ верили — все шесс'ен виновны.
Все.
И за ними началась охота…
За теми, кто пытался сохранить чистоту своей крови.
За те века, что прошли с Прорыва, драконий народ растворился среди людей. Хоть теперь, спустя много поколений, конфликт уже потерял былую остроту, и многие Кланы даже гордились тем, что в их крови спало такое наследие, гарантировавшее хороший потенциал для становления сайши. В этих краях борцы с Тварями были всегда в почете. К кланам потомков относились снисходительно, к Отрекшимся, которые прокляли своих предков и их путь, но не их силу — более чем лояльно.
Но чистокровных… Их уничтожали.
Без всякой жалости.
Потому аксаанцам, которых
