того, руки и ноги имеют способность сильно растягиваться и внезапно воспламеняться. Часто попадаются на том, что вытягивают руку, чтобы сорвать лимон с дерева, вместо того чтобы подойти к дереву. Иногда поджигают себе ноги, чтобы приготовить рис на завтрак, потому что они слишком ленивы, чтобы насобирать дров в обычной человеческой манере.
Уязвимости. Могут окликнуть человека не более двух раз. Кроме того, их пугают железо и сталь. Не блещут умом, поэтому их легко заманить хитростью в небольшие сосуды и запереть там.
Закрыв книгу, я услышала леденящий душу гнусавый голос. Так и есть – женщина-призрак.
– Выпьем кровь твою, дитя! Душу схватим не шутя!
Я застыла на месте, крепко зажмурившись. Потому что прекрасно знала, что, стоит лишь обернуться и очутиться лицом к лицу с призраком, и моя душа может попасть в плен. И я, наоборот, развернулась спиной к призрачным голосам.
– Киранмала! Иди сюда! Что ты тут делаешь одна в чужой стране? – проскрежетал призрак, сопровождая свои слова мерзкими чмокающими звуками.
Другой голос прохрипел:
– Да ей бы принца Лала повидать! А нам бы только рыбки пожевать!
Тьфу, опять эта чушь про Лала. Так и подмывало заорать на них, чтобы заткнулись, но я знала – нельзя попадать в ловушку. Голоса, казалось, звучали со всех сторон. У каждого призрака было только две попытки, но откуда мне было знать, кто из них сколько раз называл моё имя?
Но нет, погодите-ка, у меня есть закулисный помощник.
– Нил! – еле слышно прошептала я. – Ты ещё здесь? Видишь этих призраков? Можешь сказать, кто сколько раз меня окликал?
Ответа не было. Я снова тихонько позвала его. Одна из петни услышала меня и завизжала:
– С кем ты шепчешься? Скажи? Обернись и доложи!
Меня охватила паника. Я больше не слышала голос Нила, так что от него помощи не дождаться. Заглянула в пруд – может быть, увижу там его отражение. Но в тусклом сумеречном свете разглядела только свое осунувшееся лицо. Но при этом… Погодите-ка… За мной тянулись дымчатые тени шести, нет, семи призраков – тощие фигуры, завёрнутые в сари, лысеющие головы, сгорбленные спины, ступни задом наперёд, красные, как редиска, торчащие зубы.
При виде этих кошмарных призраков я так перепугалась, что даже задуматься не успела. Как и все дети в мультивселенной, я читала о подвигах героя, который убил Медузу, целясь в её отражение. Глядя перед собой, я прицелилась из лука вверх и назад. И, ориентируясь только по отражению, стала стрелять снова и снова. К сожалению, до Персея мне далеко. Я не только не смогла убить ни одного призрака; кажется, мои стрелы их только щекотали!
– Как приятно стрелы бьют! Ах, щекотно там и тут!
– Эй, принцесса! Не спеши! Мне за ушком почеши! – дразнились они, хохоча.
Я снова и снова стреляла через плечо, и магический колчан, заряженный луной, тотчас же снова наполнялся стрелами. Но что толку в неиссякаемом запасе, если самое большее, что мне удавалось, это защекотать каких-то наглых призрачных тёток? Ну как же пройти этот первый раунд?
– Загадка! – выпалила я, вспомнив книгу К. П. Даса. – Если я смогу отгадать загадку, вы уйдёте?
Призрачные дамы стали перешёптываться, обсуждая моё предложение.
– Отгадаешь три загадки – убирайся не спеша. Ну, а если не сумеешь – к нам уйдёт твоя душа!
Я содрогнулась. А что ещё остается? Надо соглашаться. Мне вспомнились слова Мати – она говорила, что я должна обязательно пройти два первых раунда. И, кроме того, мне совсем не хотелось отдавать душу, чтобы её запечатали в ствол дерева, а телом завладели призраки.
– Ну ладно, – ответила я, стоя к призракам спиной. – Три загадки, и вы оставляете меня в покое!
– Ну-ка, скажи, принцесса, что это, мы хотим знать, – прогнусавил призрачный голос. – Такое хрупкое, что разбивается, если его назвать!
Эта загадка была лёгкой. Я миллион раз слышала её от Нико, брата Зузу.
– Такое хрупкое, что разбивается, если его назвать? – повторила я. – Молчание, конечно. Скажи это слово – и молчание нарушится!
Дамы заворчали, советуясь между собой.
– Это была только разминка! – рыкнула одна.
– Нет, – серьёзным тоном возразила я, словно всю жизнь только и делала, что стояла под стенами дворца под прицелом камер Межгалактического телевидения и спорила со сворой призраков, обожающих загадки. – Это была первая загадка, у вас осталось ещё две.
Призраки поворчали ещё немного, посовещались шёпотом.
– Вот эту! – донёсся до меня голос одной из них. – В жизни не разгадает, потому что это по-бенгальски!
Сестры зашикали на неё. Потом одна из них проскрипела погромче:
– Скажи, Киранмала, не робей, на какой земле нет людей?
Я прикусила губу. Эту загадку я не знала, но почему-то она казалась удивительно знакомой. Вперемежку с историями о раккошах и змеях папа часто загадывал мне загадки. И многие из них основывались на бенгальской игре слов. Например, одну из них он обычно приберегал на Хеллоуин, когда я, наряженная в сари, изображала «индийскую принцессу».
– Скажи-ка, дочка, какое шари нельзя надеть? – рокотал он, произнося «сари» на бенгальский манер.
Ответом на эту загадку было «маушари» – москитная сетка. Так на какой же земле нет людей? Эта игра слов, наверно, была связана с бенгальским названием земли – «деш».
– Знаю! – Перед глазами возникли домашние липкие пирожные, которые мама обычно готовила для детей, приходящих просить сладости. – На каком деше нету людей? Это сандеш!
– Слишком легко! – завопила одна из призраков.
– Ничего подобного! – заспорила я. – У вас последний шанс, и я выиграю этот раунд!
За спиной снова раздались шепотки, шушуканье, а я на миг потеряла из виду их отражения и не на шутку испугалась.
Должно быть, они решили играть честно. Ещё одна из призраков прочистила горло и продекламировала:
– Руки есть у меня, головы и ног нет, как ни крути. Грудь распахну и могу человека целиком проглотить!
Ох, чёрт бы их всех побрал, эту загадку я не слыхала, и, кажется, она будет потруднее всех предыдущих. Я глубоко вздохнула. Успокойся, Киранмала. Думай. Думай.
– Твою душу заберу, в дерево её запру! – заверещала одна из призраков.
– А ну, притормози! Дай подумать! – завопила я в ответ. В голову лез только какой-то раккош без головы, с распахнутой грудью, но это не имело смысла. И змея тоже не подходила, потому что у неё ни рук, ни ног. Несмотря на вечернюю прохладу, меня прошиб пот. И мимоходом пришло в голову, что в Нью-Джерси, на морозе, я бы закуталась в огромную зимнюю куртку.
И тут меня осенило.
– Знаю, знаю! У чего есть руки, но
