посредником, вы гарантированно будете рядом с ним, и где, как ни на этом месте, вы сможете узнать, что он замышляет?
– Но я могу быть рядом с ним – у него в постели, – не становясь его посредником. Пожалуйста, дайте мне пару недель, и все будет…
Кожу на голове пронзила резкая боль, когда он схватил меня за волосы и рванул их на себя, отчего я упала ему грудь. На глазах выступили слезы, но я стиснула зубы, чтобы не издать ни единого звука.
Мой крик либо разозлит его и за этим последует новое наказание, либо доставит ему какое-то извращенное удовольствие, и он все равно заставит меня закричать. Все сводилось к одному – он сделает мне еще больнее.
Мое сердце ревело так, словно пыталось воспроизвести все звуки, которые не могла я.
Он откинул мою голову назад, заставив мое тело выгнуться дугой, и я встретила его взгляд. Это было леденящее душу пламя.
– Ты, – он дернул меня за волосы. – Станешь, – еще один рывок. – Его, – снова рывок. – Гребанным, – на этот раз жестче, так что мне пришлось прикусить губу, чтобы не застонать. – Посредником. Поняла?
Каждый вдох обжигал мои легкие, когда я втягивала в себя воздух. Потребовалось несколько вдохов и выдохов, прежде чем я смогла говорить.
– Да.
– Да, кто?
– Да, сэр.
– Помни свое место, Кэтрин. Ты работаешь на меня. Ты всего лишь фигура на моей шахматной доске. Тебя можно заменить, а деньги заплатить кому-то другому. Ты этого хочешь?
Мое лицо окаменело. Если я потеряю дом, у меня ничего не останется. Ни крыши над головой. Ни надежды. Ни безопасности. В следующий раз, когда я увижу своего мужа, я вырву ему глаз за все, что мне приходится терпеть, чтобы выплатить его долг.
Правда, я этого не сделаю. Просто помечтаю об этом.
– Нет, сэр. – Он хотел, чтобы я называла его «сэр», и я подчинялась. Мне не нужно повторять дважды.
– Хорошо. – Кавендиш выпустил мои волосы. – Подставь ее, шантажируй, убей. Если честно, мне наплевать, как ты это сделаешь, просто избавься от этой девчонки. А я позабочусь о том, чтобы ты заняла ее место.
Он сказал это так, словно это была любезность с его стороны и он брал на себя львиную долю работы в то время, как у меня была лишь одна простенькая задача.
– Если ты не разберешься с ней, это сделаю я, и обещаю, что тебе не понравятся мои методы. – Он отшагнул назад, но продолжал сверлить меня взглядом. – У тебя месяц.
Глава 24
Я не говорила с Эллой о грубых повадках Кавендиша. Возможно, я не хотела вынуждать ее вновь возвращаться к тому, что он с ней делал. Она дольше работала на него. Наверняка ей приходилось еще хуже, чем мне, но она продолжала работать с жизнерадостной улыбкой.
А может, я просто боялась, что он не делал с ней ничего, и это случилось только со мной, потому что он видел мои провалы и недостатки, которые нужно было исправить.
Больше не нужно с ним спорить и огрызаться в ответ. Опустив голову, просто выполнять свою работу и больше не давать повода быть мной недовольным. Не было смысла зацикливаться на этих вспышках насилия. Я сделаю все, чтобы их больше не было.
Дни после того случая шли спокойно, без вызовов к Кавендишу и встреч с Бастианом. Даже погода была дождливая, серая и мрачная и целыми днями не позволяла выйти на улицу. Это, а также ступор в общении с Бастианом и неудачные попытки открыть его сферу делали мое положение безвыходным.
Единственным просветом стало мое первое жалование. Тысяча фунтов в банкнотах. Заработанная служением короне, а не нарушением ее законов. Я отложила на свое содержание, а остальное отправила Мораг вместе со сдержанным письмом, в котором объясняла, что придворная дама – это оплачиваемая должность. Возможно, неудобных вопросов больше не возникнет.
К счастью, в день пикника, устраиваемого королевой, тучи рассеялись и было солнечно. Были приглашены все важные персоны при дворе, в том числе и Тень Королевы Ночи, так что я уделила особое внимание своему внешнему виду. Блейз создавала не только платья, но и вещи из кожи. Когда я пожаловалась, что во время верховой езды легкие юбки открывают мои голые ноги, она прислала мне изящную пару высоких кожаных сапог.
Сегодня я надела их с черным платьем, сшитым из нескольких слоев полупрозрачной ткани с темным блеском. Оно покрывало меня от ключиц до запястий и щиколоток, но Блейз была бы не Блейз, если бы не добавила разрезы на юбке, так что я могла легко ездить верхом… и показывать новые сапоги.
Каким-то образом она сложила слои так, чтобы все, что нужно прикрыть, было прикрыто, но при ходьбе слои смещались, обнажая кожу то здесь, то там. Создавалось ощущение, что, когда я двигаюсь, можно увидеть то, чего не следует видеть. Но я проверяла платье перед зеркалом: бегала, прыгала, наклонялась и танцевала – и ни разу оно не подвело меня.
Нужно отдать должное Блейз: то, как она обращалась с тканями, было волшебством.
Когда я вышла во двор, где все собрались, то не без удовольствия отметила, что остальные дамы одеты в летние цвета: в небесно-голубые, бледно-розовые, солнечно-желтые оттенки. Я выделялась среди них, словно сделала прорезь в ясном дне, сквозь который просвечивала чернота ночи.
Если мой наряд не привлечет внимания Бастиана, то уже ничто не привлечет.
Во дворе царила суета. Слуги грузили в кареты подушки, покрывала и корзины с едой, а мы, аристократы, подготавливали и седлали своих саблезубых кошек. Дамы разбились на небольшие кучки и тихо переговаривались, в то время как от собраний мужчин доносились громкие голоса и еще более громкий смех.
Я готовила Весперу – проверяла седло – и сама мысленно готовилась к тому, что снова увижу Бастиана. Я не должна смущаться того, что мы сделали или почти сделали: мне нужно утвердиться на месте его любовницы.
Закрепив седло и уздечку, я отступила и похлопала Весперу по плечу, затем увидела, что королева вышла из дворца.
Мое тело охватила дрожь, когда следом за ней показался Кавендиш. Острым взглядом он пробежался по всему двору, на лице – никаких эмоций. Он даже не задержал на мне свой взгляд, в котором ничего не выражалось. Никаких признаков того, что он чуть не вырвал волосы у меня из головы в последний раз, когда мы виделись.
Кровь закипела во мне. Я стиснула зубы и позволила
