Глава первая
Январь 1811 года
Дорчестер
Холодный ветер острым ножом пронзал каждый сантиметр тела Александра, заставляя его терять остатки самообладания. Маркиз Пембрук много лет пытался овладеть искусством терпения, но сегодня понял, что все его усилия пошли прахом.
Ему следовало познавать всевозможные способы мщения, а не учиться умению сдерживать себя. Никогда больше он не доверится другу, если тот на самом деле предатель. Лишенное всякой растительности поле, покрытое толстым слоем снега, было отличным местом для дуэли. Всего в нескольких метрах от Алекса находился лорд Пол Барстоу, человек, который погубил его семью.
Гнедой жеребец Алекса подошел к белому мерину лорда Пола. Алекс хорошо видел обветренное лицо лорда Пола, второго сына герцога Саутхарта. Глядя на этого человека, он невольно вспомнил о детстве, которое они провели вместе. Тогда они были неразлучны. Они вместе встречали радости и невзгоды. Их дружба должна была окончиться с их смертью. Но она умерла в одночасье, когда Алекс обнаружил письмо сестры, в котором она объяснила причину своего самоубийства.
– Элис мертва. – Конь затопал копытами и шумно выдохнул. Алекс по привычке похлопал животное по спине. От промедления толку нет. Его глаза болели от ветра, дувшего с севера, но он не хотел отворачиваться. – Я похоронил ее два дня назад.
Лорд Пол склонил голову набок и сжал руки, затянутые в перчатки.
– Мне жаль слышать о твоей утрате.
Алекс решил, что оцепенение, которое овладело его телом, было вызвано горем и холодом. Он подавил гнев и боль, едва не лишавшие его рассудка. Даже если ему придется пролить свою кровь ради торжества справедливости, эта жертва будет того стоить, потому что она принесет покой его душе. От волнения к горлу подступил тугой комок, и он с усилием проглотил его.
Элис Обри Холлворт, его младшая сестра, была похоронена в фамильном склепе семьи Пембрук. Всего неделю назад она заливалась радостным смехом за семейным ужином и ловила восторженные взгляды собравшихся. Сразу после ужина девушка извинилась и отправилась к себе в комнату, приняв на ночь тонизирующую настойку.
Больше она не проснулась.
А теперь не осталось ничего, кроме лорда Пола. Алекс терялся в догадках, пытаясь понять, как такой беспутный человек мог разрушить молодую жизнь. В отчаянной попытке загнать боль в самый дальний уголок своей души Алекс с силой втянул ноздрями воздух.
– Она носила твоего ребенка под сердцем, – сказал он, натянув поводья.
Вдалеке на заснеженном поле возникло какое-то движение. С запада через пустошь к ним приближался мужчина на черной лошади. Нельзя было терять ни минуты. Лорд Пол должен был согласиться на дуэль до прибытия графа Сомертона. Алекс подумал, что он зря посвятил лорда Сомертона в свой план.
– Откуда ты знаешь, что это был мой ребенок? – с вызовом спросил лорд Пол.
– Она оставила записку и попросила не винить тебя. Каждый раз, когда я видел вас вместе, она была счастлива. Осенью во время пирушки, устроенной в честь охоты, и на протяжении праздников… – Эти слова и воспоминания причинили Алексу физическую боль, к горлу подступила тошнота. – Я решил, что переживать не о чем.
Алекс ожидал, что лорд Пол выразит хоть какое-то сожаление, пусть всего лишь спросив о том, страдала ли Элис. Молчание затянулось. Тяжесть двух кремневых пистолетов в его карманах была единственным утешением в этот день.
Сомертон уже успел пересечь половину поля. Из-под копыт его коня во все стороны летел снег. Тишину нарушал лишь стук копыт.
– Какое несчастье для всех, – заметил лорд Пол, покосившись на Алекса.
– Да.
Алекс наклонился вперед, почувствовав, как напряглось его тело. Он подавил желание достать из камзола один из приготовленных пистолетов. Вместо этого он почти вплотную подъехал к белому мерину лорда Пола.
– Сделай одолжение и посмотри на меня, – попросил Алекс.
Лорд Пол не шелохнулся. Острое желание услышать объяснение и увидеть раскаяние этого человека заставило Алекса продолжить:
– Как ты мог соблазнить Элис, а потом бросить ее, словно мусор на обочине дороги? Как ты мог оставить ее одну с ребенком?
– Я так понимаю, что, если я скажу, что не имею к этому никакого отношения, это ничего не изменит для нас с тобой. – Лорд Пол наконец посмотрел на Алекса. – Она преследовала меня…
– Будь ты проклят! – В голосе Алекса звучала неприкрытая ненависть. – Почему ты не остался с ней? Ты должен был поступить как джентльмен и жениться на ней.
Последние слова Алекса заставили лорда Пола побледнеть.
– Осторожнее, Пембрук. Не спеши с выводами, о которых ты, возможно, пожалеешь.
– Мы решим этот вопрос здесь и сейчас.
Не успел он договорить, как к ним подъехал граф Сомертон и резко осадил коня.
Лорд Барстоу прикрыл лицо ладонью от снежной пыли, поднятой копытами скакуна.
Сомертон направил коня вперед, разделив противников и их лошадей. Прищурившись, он сурово взглянул на Алекса:
– Пембрук, довольно!
– Какое эффектное появление, Сомертон, – с легкой издевкой в голосе заметил лорд Пол. – Приехал спасти его? Слишком поздно. Твой друг уже трясется на телеге по дороге в ад.
– Тебе лучше уйти, – выдавил из себя Сомертон. – Немедленно.
Алексу не понравилось вмешательство Сомертона. Его интересовал только лорд Пол.
– Ты заплатишь за причиненное зло сегодня же.
Он был готов предстать перед судом в палате лордов за убийство человека на дуэли.
Сомертон протянул руку, чтобы схватить коня Алекса за уздечку.
– Пембрук, – мягко начал он, словно пытаясь успокоить дикого зверя. – Алекс, ну же, старина.
Дружба Сомертона сегодня лишь мешала Алексу завершить дело. Дернув поводья, он отъехал в сторону.
– Нет. Я покончу с этим так или иначе. – Приняв решение расквитаться с лордом Полом, он повернулся к противнику: – Нам не нужны такие излишества, как доктора или секунданты.
Сомертон, подъехав к его противнику, прорычал:
– Лорд Пол, уезжайте отсюда.
Словно по команде перестал идти снег. Граф поднял руку, чтобы шлепнуть ладонью по крупу белого мерина.
– Сомертон, не вмешивайся! – резко крикнул Алекс, испугав птиц в соседней роще, которые взмыли в воздух и начали кружить над деревьями.
Не успел граф опустить руку, как белый мерин резко рванулся с места. Лорд Пол поскакал к ближайшему лесу, медленно растворяясь в сгущавшихся сумерках.
Алекс сунул руку в карман и сжал рукоятку тяжелого пистолета. Ему не давали покоя угрызения совести. Тихо выругавшись, он решил не доставать оружие.
