его твердость не прикоснулась к моей разгоряченной киске. Их разделяла лишь ткань.
Я стиснула зубы, чтобы не застонать. Напряжение внутри меня нарастало.
– Значит, ты мне не скажешь? – И вновь его губы слегка коснулись моих.
– Нет, – произнесла я на выдохе, разочарованная, что говорю это.
По его действиям можно было понять: если я скажу ему, он поцелует меня и запустит руку в мои брюки.
Если эта сфера так важна для него, она может оказаться полезной и для меня.
– Но это была хорошая идея, чтобы сбить меня с толку.
Он ухмыльнулся, обнажив один клык, и сказал, глядя на мой приоткрытый рот.
– Я пытался. Ты не можешь винить меня в этом.
Он продолжал смотреть, тереться о меня, мять мою грудь, дразнить мой живот, и все это время я ждала, когда все закончится.
Мои внутренности расплавились, и я была уверена, что на моих брюках уже остался влажный след.
– Так что, ты не собираешься на этом закончить?
Он отстранился, нахмурившись.
– С какой стати я должен все закончить? – он повторил мой прежний тон, хотя его голос прозвучал на октаву ниже.
– Я думала, ты просто хотел выудить из меня информацию?
Бастиан задумчиво хмыкнул.
– Ты хочешь, чтобы мы закончили?
Быть может, я бы и хотела, чтобы это было так. Это было проще, чем действительность, в которой я не хотела, чтобы он останавливался. Я покачала головой.
– Тогда гори для меня, мой уголек. Я хочу видеть, как ты превращаешься в пламя. – Одной рукой он расстегнул мои брюки.
Я вцепилась в решетку еще крепче: шипы давили на кожу, угрожая разорвать ее. Бастиан собирался продолжить. Я предвкушала его проникновение в свою скользкую плоть, избавленную от этой дурацкой ткани. Он готов выпустить на волю мои желания, как я и просила.
Когда все пуговицы были расстегнуты, он, глядя на меня из-под капюшона, стал опускать руку по моему животу.
Ниже.
Еще ниже.
Шипы пронзали мою плоть, и я ловила ртом воздух от их болезненных уколов. Но я вытерплю и это, ради того, чтобы получить свое удовольствие.
Вдруг Бастиан напрягся, затаив дыхание. Его пальцы замерли всего в дюйме от пучка нервов – источника чистого, сладостного наслаждения.
– Тихо.
Я тоже услышала.
Кто-то с шорохом приближался.
Он вздохнул и убрал руку.
– Неудачное мы выбрали время, мой уголек. – На долю секунды он обхватил меня за плечи, и я почувствовала за спиной напряжение, словно он боролся с самим собой. – Думаю, тебе лучше уйти. Если нас здесь поймают, моя репутация пострадает не так сильно, как твоя.
Лэнгдон что-то хрипло проворчал, напомнив мне, с чего все началось.
Бастиан отступил назад, оставив меня в холоде, тесноте и пустоте.
– Быстрее.
Шаркающие шаги по дорожкам. Громче. Ближе.
Сделав глоток воздуха, я повернулась к нему. Всего на одну секунду. За это кратчайшее мгновение я впитала его в себя. Мне это было необходимо. Мне нужно было убедиться, что это действительно случилось, или почти случилось, и что это не моя фантазия, которую я придумала, наблюдая за Ларой и Лэнгдоном.
Но нет, Бастиан стоял на месте: его грудь вздымалась слишком часто, слишком глубоко. Из его брюк выпячивал бугорок.
Голова закружилась, я развернулась и скрылась в темноте лабиринта.
Это случилось, и я не до конца понимала, что это было и что это теперь значило.
Но одно я знала точно: Бастиан обратил на меня внимание.
Глава 23
Оказавшись в своих комнатах, я была вынуждена удовлетворить себя своими силами. Я лежала в постели и думала о Бастиане, представляя, как он нагибает меня над мраморной столешницей, имеет меня, заставляет меня кричать. Я дважды кончила и тем не менее была скорее тяжелой и подавленной, чем усталой и насытившейся. Когда я наконец уснула, в мои сны вторглись тени с серебристыми глазами. Во сне я была еще более отчаянной, чем наяву, потому что Кэт из сна с головой окунулась в эти тени в погоне за тем, что обещали эти глаза.
На следующий день я вместе с королевой и другими придворными дамами прогуливалась по садам. Когда мы проходили мимо беседки, опять пришла записка от Кавендиша. Увидев ее, я вздрогнула, словно сделала что-то плохое. Было смешно чувствовать себя виноватой за то, что прошлой ночью думала о Бастиана, лаская себя. Чисто логически я понимала, что Кавендиш этого точно не мог знать, но тревожность, охватившая меня, не подчинялась логике.
Когда я пришла, он стоял над шахматной доской, повернувшись спиной.
– Кэтрин, – произнес он мое имя, растягивая каждый слог. – Слышал, у вас был интересный вечер. – Он повернулся: его брови приподняты, а на губах лукавая ухмылка. – Хотя вас и прервали до того, как все были удовлетворены.
Откуда он знает? И как бы он отреагировал, если бы узнал, что я сама получила удовлетворение, думая о своей цели? Я сцепила пальцы рук, борясь с желанием скрестить руки, но не могла заставить щеки перестать пылать. На ладонях ныли царапинки от роз, что помогало мне держать себя в руках.
– Я позабочусь, чтобы при наблюдении за вами больше не подходили так близко.
Огонь под моей кожей моментально погас.
– Наблюдать… за мной?
– Вы же не думали, что я оставлю вас одну бродить ночью по дворцу, да? – Он снисходительно улыбнулся, подойдя ближе. – Такое прекрасное создание, как вы, с волосами, которые словно маяк. – Он покачал головой и провел кончиками пальцев по локону до самого плеча. – Вы никогда не знаете, какие опасности можете на себя навлечь.
Его пальцы, все еще следуя по волне моего локона, прошлись по ключицам и пересекли мою грудь, приближаясь к ее возвышенности.
Я уже видела, как он реагировал, когда был недоволен. Если я отстранюсь, то, уверена, он отреагирует так же, а может, и еще хуже. Поэтому я затаила дыхание и застыла на месте.
Каким-то образом я смогла заговорить:
– Ну, можно точно сказать, что он обратил на меня внимание. – После того, что было прошлой ночью, мы стали практически любовниками, а когда мы закрепим этот статус – лишь вопрос времени. Бьюсь об заклад, это случится в следующий раз, когда мы останемся наедине. Все, как я и планировала, – не нужно позорить Лару.
Пальцы Кавендиша застыли, и он взглянул на меня.
– Его внимание – да, но не секреты. К ним нет гарантированных путей. – Поджав губы, он накручивал на палец прядь моих волос, пока она не натянулись и медленно потянула меня к нему. – Время пришло, Кэтрин. Став его
