Надо было бы, конечно, поесть, но Хлодвиг и Хьюберт все еще сидели, сообразив себе подобие костра — пожгут еще тут все, поморщилась я, но даже не подумала вмешаться. Хлодвиг втирал потомку про свои подвиги, Хьюберт слушал с кислой мордой: самому, очевидно, похвастаться было нечем. Я вздохнула и отправилась спать. Утро вечера мудренее, может, они вообще еще передумают.
Не передумали. Я проснулась от дикого вопля и чуть не снесла пару столбиков у кровати, подумав, что двое идиотов приманили дракона прямо в замок и сейчас зверюга кого-то из них счастливо уминает. Вопль из громкого стал постепенно оглушительным и даже визгливым. Я чуть ли не босиком рванула на выход, понимая, что не успею. Да и что я смогла бы сделать? Пожелать дракону приятного аппетита? Но когда я выскочила во двор — как была, в подобии ночной рубахи, которую я тоже стащила из сундука, — выяснилось, что все в порядке, отбой тревоги. Это просто Хлодвиг уронил на Хьюберта гроб, и тот теперь прыгал на одной ноге и хныкал.
— Э? — сказала я. — Я насчет домовины говорила не то чтобы прямо всерьез. На кой вы ее вообще вытащили?
— Так мне без гроба никуда, я же некрос, — развел руками Хлодвиг, а Хьюберт перестал выть и уставился на меня.
— Что это такое? — хрипло спросил он, ткнув в меня для наглядности пальцем.
— Рубаха, — пожала я плечами. — Я же не могу в грязном ходить, я не такая свинья как ты.
— Это моя!
— Была, — кивнула я. — Теперь я в ней сплю.
— Я ее собирался надеть на свадьбу короля! — ужаснулся Хьюберт. — Да ты хоть знаешь, как я ее добыл? В бою!
— Догадываюсь, — кивнула я. — Наверное, галантерейщик еще и кочергой пару раз по спине тебя вытянул. Но трофей ты унес, держа голову гордо. Мародер.
— Не надо ссориться, — примирительно сказал Хлодвиг. — Нам надо собраться… Поесть бы еще.
— Ты только что ел, — напомнил Хьюберт.
— Это было час назад.
Они начали пререкаться и делали это так, как будто были супругами с пятидесятилетним стажем. А может, это генетическое что-то, и, например, сварливость и душность передается по мужской линии. Я не стала им мешать, у них там своя атмосфера была, уточнила только, как там Королева и Король. Оказалось, что некрос свои обязанности помнит. Натыкав этим бездельнику Хьюберту, я удалилась в свои покои — ну все же с кроватью под балдахином и деревянными сундуками, как еще их назвать? — приводить себя в порядок. Все равно Хлодвиг, скорее всего, все сожрал, так что ждать мне теперь обеда. Ну, если я до него еще доживу.
На самом деле дожила без проблем. И даже еду мне оставили — вот спасибо. Хьюберт, увидев меня в шмотье, которое он добыл в очередном неравном бою с купцами и сапожниками, заорал так, что ворона, сидевшая на камне, шлепнулась от испуга в емкость с водой, где я хранила припасы до того, как их благополучно подмел Хлодвиг. От возмущения Хьюберт еще и выпустил из рук свою сторону гроба, который они с некросом затащили наконец на телегу, опять получил по ногам и завопил с удвоенным усилием. Вот прелесть, сам себя развлекает, так сказать. Я уже даже не шевельнулась и спокойно ела, глядя, как домовина заезжает на телегу словно сама по себе, а Хлодвиг стоит и хихикает. Вот зараза какая! Но Хьюберта мне было не жаль, так ему вообще-то и надо.
Потом пришли крестьяне, и я начала с ними договариваться. А это дело непростое, требует и сосредоточенности, и гибкости. Выбора-то у меня нет, рабочая сила здесь ограничена, не просить же Хлодвига о зомби, тогда нас точно на вилы возьмут и сожгут безо всяких там почестей. Так что телегу с гробом пришлось спешно закатить в сарай, а Хлодвига временно задвинуть, потому что крестьяне его в стенах замка почему-то боялись и заходить отказывались наотрез. Пришли две молочницы, паренек-конюх, а также хозяин молочной лавки, и на них я потратила примерно час, объясняя, что и как. Вроде бы все прошло успешно. Не успела я разобраться, как приехала телега с сеном, потом горшечник привез свой товар.
Я металась по двору, Хлодвига не было видно, а Хьюберт ходил вокруг нас по периметру и очень страдал. Картинно так, периодически вздыхая и прикладывая ладонь ко лбу. Все ему не терпелось как можно скорее обратиться в прах и пепел. Нет, вот до какой степени человеку жизнь не мила?
— Ну, ты закончила? — взывал он к моей совести, но я и ухом не вела. Хьюберт отошел на задний план, у меня были дела поважнее.
Освободилась я только тогда, когда полдень уже миновал, и голод скреб мои внутренности. Желудок уже и квакать перестал. Крестьяне ушли, обещав прийти завтра, и Хлодвиг выполз на белый свет из тьмы замка.
— В добрый путь! — счастливо промолвил он как раз в тот момент, когда я открыла рот, чтобы откусить от заслуженного ужина. Чуть не подавилась! Кто же под руку говорит!
Хьюберт робко протянул к своему куску пятерню.
— Да-да, я вас не задерживаю, — кивнула я и все-таки откусила.
— Неужели ты не хочешь быть причастной к великому? — грустно спросил меня Хлодвиг. — Это же шанс для тебя стать рыцарем. Ты же хотела.
Ага, и как раз воспользоваться тем, что ты так любезно погрузил на телегу. Нет, вообще мне было интересно — теоретически. Но…
А хотя погодите?
Если я не буду замахиваться на то, чтобы стать рыцарем? Вот совсем? Буду жить самой скучнейшей жизнью из всех: максимум переживаний — кто-то выкопал картошку ночью или тля поела деревья. Возможно же, что Ахринель от меня отстанет, да? Или все-таки рыцарство меня настигнет?.. Хотя нет, к черту его, жизнь дороже. И, скажем так, вполне неплохая жизнь, знакомая и комфортная. Пусть и без техники, зато всяких идиотов со смартфонами нет.
— Вы меня даже не научили мечом владеть, — помотала головой я. — Как-то, знаете, все недосуг было. Так что я тут, по хозяйству. Кто-то же должен обеспечивать рыцарям то, куда возвращаться. Вот и вы возвращайтесь… Когда-нибудь.
— Ты мой оруженосец, — напомнил Хьюберт и поджал губы.
— Это там, за пределами этих стен, — мотнула я головой. — Где фанфары, вувузелы, турниры и его величество. А не здесь. Здесь я обычная — ну ладно, почти обычная — крестьянка. Э! Куда копыта тянешь, это мой кусок!
Хлодвиг застенчиво отодвинулся, но ломоть хлеба не выпустил. И таращился на меня со всем своим упрямством. Мол, не отвертишься. А ведь реально не отверчусь!
Но все-таки — стоп. Почему бы не изменить все? Если я не буду оруженосцем, а просто… ну, скажем, поваром. Или конюхом. И в драку не полезу. И Ахринель тогда охренеет. Да? Я же в рыцари больше не рвусь? Желание не считается?
— Поеду как повар, — озвучила я. — И как конюх. Меч тебе вон, пусть Хлодвиг подает. Он второй раз не помрет точно.
Выдвинулись мы ближе в вечеру. Я откопала бумагу и написала нашим работникам инструкции, надеясь в глубине души, что хоть кто-то из них умеет читать. И они не растянут и так не особо великое местное имущество, ну и сам замок по кирпичику. Хлодвиг тем временем зарабатывал себе очки: хлопотал по хозяйству — доил корову, убирался и собирал вещи, а Хьюберт снова ходил кругами, становился в красивые позы, тряс головой и волосами, в общем, вызывал желание его прибить. Я то и дело вспоминала про канаву — в конце концов дописала, чтобы конюх пока этим занялся, все равно животных мы с собой заберем.
