и агрессивные, они находят смерть гораздо раньше. А этот… Заколдованный таинственным не-колдуном, он прожил очень долго — таясь и вздрагивая от каждого шороха, потеряв единственно важный для него след. И за эти годы, видимо, в нём развелось аномальное количество костей-родий, вдвое больше обычного.
Земляна так и не проснулась. Стычка происходила в практически полной тишине. Ну и ладно, ну и спи. Костей я тебе не дам, так и знай. Не было никакого волкодлака, и всё тут. Меньше знаешь — крепче спишь.
С этими мыслями я спалил тушу Красным Петухом и собрал косточки в мешок. Убрал Защитный Круг. Потом осмотрел грудину. Н-да. Ничего критичного, конечно, однако меры следует принять.
Бахнул Остановить Кровь и Заживление. Ранки на глазах затянулись, боль прошла. Ну вот и зашибись. Едем дальше.
Я сел на прежнее место, достал и схомячил пряник от тётки Натальи. Сверился с внутренними часами — время только-только подползало к полуночи. Земляну решил разбудить где-нибудь к часу. Потом часика три сам покемарю и в путь. Это дома хорошо дрыхнуть до обеда, а в лесу солнце привстало, птички зачирикали — уже и не в кайф разлёживаться.
* * *
— Это ещё что такое?
Я зевнул, с трудом продрал глаза и, заматерившись, шарахнулся.
Передо мной на земле стоял обугленный волчий череп.
— Земляна, ты охренела⁈ А если б я Знаком долбанул спросонок!
— Это ты охренел! Ты что, ночью волкодлака убил?
Н-да. Вот что в народе называется факап. Тушу-то я спалил Красным Петухом, он следов не оставляет. А вот башка укатилась в костёр, я про неё и забыл. Вернее, забил. Как-то не подумал, что там-то огонь обычный, не магический.
Вот в башке и сгорело всё, что только могло сгореть, а кость осталась. Утром костёр потух, и Земляна увидела палево.
— Ну, убил, — буркнул я. — С кем не бывает…
— Почему меня не разбудил⁈
— Так моё ж дежурство было. Разбудил в середине ночи, как договаривались.
— Владимир! — взвыла Земляна. — Если на нас напали — надо было сразу же будить! В этом и смысл спать по очереди, а не просто для того, чтобы оба не выспались!
— Да там не напали, так… — Я зевнул и сел. — Долго рассказывать. Короче, фигня, не напрягайся. Завтракаем и в дорогу?
Земляна только головой покачала, но возражений по существу не нашла.
Зато после завтрака снова начала зудеть:
— И всё-таки, почему ты меня не разбудил?
Мы продолжали идти лесом в одному мне известном направлении.
— Слушай, не нагнетай. Там был один жалкий волкодлак.
— А если бы он был не один?
— Ну, тогда разбудил бы.
— Точно⁈ Я вот что-то не уверена.
Объяснять Земляне, что волкодлак был не просто так, а с секретом, я не стал. Моё дело. Никого другого это до поры до времени не касается. Да и вообще настроения что-либо объяснять не было от слова совершенно. Тем более, сам мало чего понимал.
Что за колдун хотел меня убить? Вернее, не колдун. Вот рискну предположить: не Троекуров ли? Вообще, очень похоже. Кто-то мне про него уже скулил, что он не колдун, а наоборот, все колдуны перед ним на цыпочках вытанцовывают.
В принципе, даже по человеческим меркам двадцать лет — это не бог весть что. Если Троекурову тогда было, скажем, тридцать, то сейчас — полтос. Вполне себе нормальный возраст, полный расцвет сил. Так что запросто может быть он.
Чую, пора бы навестить троекуровского сынульку. Пообщаться путём. Пусть сообщит мне о бате побольше сведений. Вот с огненным змеем закончим — и сразу метнусь до Смоленска. Чего резину за хвост тянуть.
— Так насчёт огненного змея, — прервал я гундёж Земляны, которая с недосыпа становилась вредная, как жена, с которой сорок лет в браке. — Кто он и что он?
— Да хрен его знает, — честно отозвалась та. — Лично их бивать не доводилось, только байки слушала.
— А почему он змей?
— Ты ещё спроси, почему огненный.
— Тоже, кстати, интересует, да.
— Не зна-ю. Повелось так почему-то. Может, кто-то спьяну назвал — оно и прижилось. Но, правда, в виде змея его вроде как никто не видал. В человечьем облике является обычно. А огненный — может, потому что по небу летит в виде снопа искр?
— Ну, может, — разрешил я. — Ладно. За хвост поймаем — спросим.
В деревню мы пришли около десяти часов. Земляна, глядя на мою кислую физиономию, рассмеялась.
— Да не хмурься ты так! Не бойся, я с тобой, не отдам тебя обратно за печку.
— Смешно тебе, — буркнул я. — А там, между прочим, ни разу не удобно. И клопы. Бр! — Я содрогнулся. — Вот с тех пор я тварей и возненавидел. Ещё не знал, что они существуют, а уже ненавидел. Такие же, как те клопы — только кровь сосут, и всё. Был бы рычаг, дёрнув за который можно убить их всех одновременно, я бы его три раза дёрнул.
— Да ясное дело — столько родий сразу огрести! Я в тебе даже не сомневаюсь.
Остроумный ответ у меня, разумеется, был, но использовать его я не стал. Потому что до меня внезапно кое-что дошло.
Когда я был парализованный, меня клопы и комары действительно задолбали так, что хоть волком вой. И когда пришёл Егор, своим появлением разбудив дремавшую во мне Силу, я, наверное, что-то такое с собой сделал подсознательно, что теперь меня ни одно насекомое не кусает.
А если так посмотреть, то я, выходит, действительно какой-то резко отличный от других охотник. Ни разу не слышал, чтоб кто-нибудь исполнял подобное. Все ограничивались Знаками, а больше ничем таким не отличались.
Так, в озадаченном молчании, я добрался до нужной избы. Помнил её лишь потому, что мы с Егором однажды отсюда выходили, а потом возвращались. Постучал в дверь.
— Кто там? — послышался голос типа-отца.
— Почтальон Печкин. Принёс заметку про вашего мальчика.
— Кого? Чего?
— Открывай, говорю, пока Знаком дверь не вынес! И так уже сутки почитай уханькали на змея вашего.
Радовало, что обратно-то мы запросто телепортируемся по Знаку. Поставить, что ли, и тут где-нибудь якорёк? Не лежит душа, конечно, однако дело полезное. Ладно, потом подумаю.
Дверь открылась, и обалдевший было типа-отец расплылся в улыбке:
— Володенька!
— Владимир, — срезал я.
