перьями. Несмотря на меньшее количество дам, у тварей царил жесткий матриархат, где самая сильная в магическом плане самка становилась вождем и имела большее количество мужей. Сила баб измерялась количеством и качеством заряжаемых перьев для воинов. Заклинания девушки вкладывали разнообразные от взрывных и заканчивая бьющих по площадям электричеством. Совсем «безрукие» могли увеличивать лишь остроту, прочность и массу снарядов.
Когда гарпии держались в куче, то их силы возрастали. Однако по мере уничтожения членов стаи — падали. А еще жены прикрывали своих мужей от возможных атак, создавая вокруг них силовые поля. Однако огнешары высшего порядка и копья праха должны были преодолеть защиту, как и решил опробовать «Оскал Виверны» — болт, создававший ядовитое облако, который достался мне в наследство от незадачливых киллеров-аристо.
Что сказать?
Когда в сером утреннем мареве появилось две черные тучи, я порадовался. А дело оказалось проще, чем даже планировал. Недоптицы-недолюди, действительно, умом и сообразительностью не отличались. Мало того, что приземлились на место стоянки все, так еще и устроили групповую драку за мясо обезглавленных разумных. Никто не поспешил предупреждать союзников. Недолго думая, и не мудрствуя лукаво, активировал ловушки.
Пятно потонуло в огне, электрических разрядах и ледяной вьюге. Лишь восемь тварей с разной степенью повреждений смогли пережить локальный Апокалипсис. Одну пришлось добить сразу, вторая отдала концы минут через пять, хотя видимых повреждений на них не было. Я сделал неверные выводы, и влил следующей лечебное зелье от Амелии, после чего гарпию вздуло, и только прыжок в сторону помог разминуться с потоком из дерьма, крови и мяса. Раскидало гадину метров на семь-восемь.
С остальными обращался бережно. Подрезал крылья, связал лапы и руки. Как оказалось, допрашивать их даже с «Оковами боли» было абсолютно бесполезно. Они плохо говорили на общеимперском, впрочем, и на гобловском тоже. Получение данных от гарпий вышло на первый план.
Потому что совершил случайно совершил уникальное открытие, все ровно по Томасу Куну, которого обожал дед. Причиной выступила привычка постоянно перебирать четки, с которой я не боролся, она помогала структурировать мысли, а еще нет-нет и имитировал смертоносные удары с отсечением конечностей и голов вероятных противников. Так вот, после уничтожения тварей от искажений новом спектре от Оринуса перед глазами рябило. И заметил, что тонкая нить соединилась с черепом неведомого существа на моем девайсе, затем к ней присоединилась вторая.
Когда же потянулся к артефакту мысленно, то сразу понял, что заполнялось зерно с праной. Медленно, не как во время передачи силы и крови, но все же… Тогда вновь взглянул внутрь себя, увидел сначала сосуд с жизненной энергией, все как обычно. А затем, когда перевел такой же расфокусированный взгляд на окружающее пространство, то заметил множество пятен, соответствующих с местами гибели гарпий. В результате, само уничтожение зверюг заняло не больше минуты, зато на сбор жизненной энергии потратил около полутора часов.
Я методично переходил от одного чуть мерцающего бледно-зеленого пятна к другому. Отметил и то, что, когда помещаешь череп на четках в центр этого образования, оно впитывалось за секунд тридцать-сорок. В результате пополнил зерно на эквивалент одиннадцати-двенадцати полных хранилищ.
Овчинка стоила выделки, как не посмотри.
Поэтому теперь мне требовалось выяснить место дислокации тварей. Те же пленные и слухи рассказывали о неком городище или токовище, куда собирались время от времени тысячи и тысячи этих пичуг, и еще, они ведь где-то проводили сумеречные ночи…
А мне предстояло совершить благое дело, подвиг, и мерзких людоедов или разумноедов уничтожу и невероятно ценный вид энергии получу. И, вообще, сделал вывод, что при убийстве любых существ требуется смотреть везде и всюду во всех спектрах, дабы не упустить трофеи.
И еще одна возможная награда, плюсуемая к сканеру-детектору, доподлинное знание о четках Гринваля. Вообще, я все больше стал склоняться, что множество свойств артефактов и их настройки начинали проявляться с обретением новых умений и знаний.
Оставил гарпий на месте связанными, вновь провел восстановительные процедуры, и понесся к стоянке гномов. Была дилемма между допросом остроухого без тормозов (у него время жизни было крайне ограниченно) и коротконогими сквернословами, но эльф все самое важное уже сообщил, оставались детали, а с бородачами я не успел нормально поработать. Поэтому выбор был очевиден.
В полдень со мной связался Турин, он принял караван, который добрался без потерь и ЧП. Я попросил пару-тройку стражников, чтобы те дождались меня завтра в пятне и помогли с животными, однако получил от ворот поворот.
— Твои трофеи не стоят жизней моих людей, и так рядом с тобой больше двух десятков погибло. Помни, пусть косвенно, но виноват ты! Поэтому либо избавляйся от добычи, либо делай все сам! Это не наши совместные дела. И они не касаются Черноягодья и уж тем паче Империи. Набирай людей…
Не стал злиться или ругаться. Хотя это его обязанность гонять всякую нечисть в окрестностях, впрочем, подозревал, учитывая допрос ин Наороста, а также развивающиеся вокруг и в самом Черноягодье события, что на земли Хаоса и угрозы оттуда для населения лэргу было плевать с высокого Томми. Он решал совершенно другие задачи, гораздо масштабнее.
Следующие два дня ничем особым, кроме борьбы с животными не запомнились. Обычные тренировки, допросы, повсеместный геноцид мертвецов и призраков — не в счет. Как назло, ни одной сильной твари из межмирья не обнаружил, хоть и тщательно искал. Даже возвращался на место, где заметил до этого высшего жнеца. Но понемногу энергия капала, еще пару суток в таком режиме и можно было поднять ятаганы.
Первые сутки — до глубокой ночи сбивал стадо в одно пятно, где захватил караван, пришлось пожертвовать гоблами. Пользы от них не видел, поэтому терять время, выжидая следующего утра, когда сумеречная ночь все ближе и ближе — не стал. С гномами же требовалось разбираться, поэтому их и доставил.
Возиться с братьями меньшими было сложнее на порядок, чем крошить и убивать, если единороги, барсы, тирки довольно лояльно относились ко всем другим представителям ездовых животных, то козлы гномов и кабаны гоблов друг друга ненавидели настолько, что даже кольца и эльфийские способности порой не помогали. Твари норовили кусануть, лягнуть или просто пропороть бок клыками или рогами друг другу, благо что у одних, что у других шкуры и кости были на диво крепкие. На стоянках пришлось повозиться с ними, но, когда выстраивал в походный порядок, учел этот фактор.
В результате чертова дюжина боевых хряков замыкала колонну, которую возглавляло девять грозных рогачей, а в центре находилось восемь тирков, три единорога, и шесть
