руки было решено передать сиротку.
«Расскажу ей, а если не поверит, пойду в полицию. Вот господин Вербицкий и станет свидетелем», – думала она. Именно этой мыслью и было вызвано немедленное желание поговорить с Денисом Константиновичем. «Мне просто нужно заручиться его поддержкой», – сказала себе Лиза, не замечая того, что особенно тщательно укладывает волосы, мучаясь с ними сама, без помощи горничной.
«Бледная какая! Представляю, какой я была, когда он вошел!.. А потом меня… Стыд-то какой! – Лиза покраснела и поспешно отпрянула от большого зеркала, словно уличенная в чем-то постыдном. – Ничего, ему все равно нет до меня никакого дела. Главное – чтобы помог».
Укрепившись этой мыслью, она вышла из купе и отправилась в салон, где в это время собирались все ехавшие первым классом, звучала музыка, лилось шампанское, слышались смех и веселые разговоры.
Однако Вербицкого в салоне, к сожалению, не обнаружилось. Кто-то спросил Лизу о здоровье, она ответила, перемолвилась несколькими словами с дорожными знакомыми, а он так и не появлялся.
Разочарованная, Лиза уже двинулась к выходу, когда заметила Рагозина. Он стоял, прислонившись к стене, все в том же студенческом платье и смотрел на нее пристально и как-то странно.
«Пьян?» – мелькнуло у нее в голове, и Лиза ускорила шаг. Но Рагозин догнал ее уже на полдороге к купе.
– Елизавета Петровна, – окликнул он. – Вы от меня убегаете?
Она остановилась и, собравшись с духом, медленно оглянулась.
– Нет, Дмитрий Владимирович, о чем вы?
– Вы меня презираете. Я жалкий трус и неудачник, – пробормотал он, подходя к ней, и она поняла, что он и вправду пьян. И пахнет от него чем-то неприятным, вовсе не шампанским. – Вы презираете меня, и это правильно!
– О чем вы, Дмитрий Владимирович?
– Это не так?! – он шагнул к ней, прижав к самой стене, и вдруг схватил за руки. – Елизавета Петровна, пожалуйста, скажите, что это не так! Разве я ничуть недостоин вашего внимания? Да, я беден, а вы богаты, но разве богатство ценится больше сердца?
– Успокойтесь, пожалуйста, Дмитрий Владимирович! Мы непременно поговорим с вами после. Пожалуйста, отпустите меня! – она попыталась вырваться, но он сжал ее руки так, что стало больно.
– Нет уж, не считайте меня маменькиным сынком и рохлей! – он все сжимал и сжимал ее руки. – Вы и не знаете, на какие поступки я способен!
– Отпустите меня! – четко сказала она, слегка повысив голос. В коридоре, кроме них, никого не было. Лиза не боялась Дмитрия, совершенно очевидно, что даже в таком состоянии он не причинит ей зла, и все же было неприятно.
– Вот вы смотрите на меня и не знаете, какой я, – продолжал студент. – А я, будет вам известно, Елизавета Петровна, в опасное дело ввязался! Но вы меня спасли, а я… Знали бы вы… – он затряс головой, и в неровном свете электрических ламп Лизе показалось, что на глазах его блестят слезы.
– Дмитрий Владимирович, с удовольствием выслушаю вас, но в другой раз, – прервала она пьяные откровения, боясь услышать то, что уже знала. Лучше уж оставить слова непроизнесенными. Вдруг кто-то узнает про опасный груз. – Ну уберите же руки!
В этот момент, как нельзя некстати, послышалось нарочитое покашливание.
– Вижу, у вас новый поклонник, Елизавета Петровна. Вас спасти или вам не мешать? – спросил насмешливый голос Вербицкого.
– Спасибо, я справлюсь, Денис Константинович, – поспешно ответила Лиза и, воспользовавшись растерянностью Дмитрия, выскользнула из его рук и почти бегом устремилась к своему купе.
От слов Вербицкого горели щеки. Неужели он подумал, что она крутит роман с этим нелепым Рагозиным?! Но не оправдываться же теперь. Кажется, он видел ее уже во всех мыслимых и немыслимых неловких ситуациях. Ну почему, почему ей так не везет?!
Рагозин подошел к Лизе на следующий день, когда она вышла на завтрак, твердо решив делать вид, будто ничего не произошло.
– Простите меня, нижайше прошу, Елизавета Петровна, – пробормотал он. – Сам не знаю, что на меня вчера нашло. Просто все сразу… – он смутился и замолчал, неловко переминаясь с ноги на ногу.
«И все-таки он хороший. И довольно милый», – решила Лиза.
– О чем вы говорите, Дмитрий Владимирович? – откликнулась она и поощрительно улыбнулась.
Но тут же пожалела об этом, потому что заметила наблюдавшего за ними Вербицкого, который, кажется, сделал об утренней беседе свои собственные выводы.
А вскоре она увидела Дмитрия с рыжей красавицей. Похоже, та решила присвоить всех кавалеров, без исключения. Правда, Рагозин не выглядел рядом с ней счастливым. Скорее обреченным.
«Я ревную? – удивилась Лиза. И тут же ответила себе: – Да нет, глупости».
Глава 2
Бремя открытий
Машину закрутило и швырнуло в придорожные кусты, где она застряла, повиснув одним колесом над оврагом.
Мне повезло, и я не вылетела через лобовое стекло, пробив его собственной головой, а лишь впечаталась в спинку переднего сиденья и сползла по ней вниз. И все же удар был так силен, что я едва не потеряла сознание от головокружения и невероятного чувства ужаса.
Единственное, что держало меня в сознании, – понимание того, что убийца уже близко. Должно быть, сейчас он подходит к машине, чтобы добить меня последним прицельным выстрелом.
Молясь всем богам сразу, я дернула ручку. Заперто! Я не могу выйти! В панике я принялась судорожно дергать ее, безнадежно теряя последние секунды, пока не поняла, что дверь просто заблокирована. Достаточно только нажать на черный рычажок…
Трясущимися пальцами я сделала это и буквально вывалилась в кусты, царапая лицо и руки. Тут же послышался негромкий хлопок, и что-то стукнуло в машину, к счастью, еще прикрывавшую меня многострадальным помятым боком.
Мой убийца еще не подошел, но был уже совсем близко.
Инстинкт выжить – базовый в человеке, поэтому, хотя в уме я еще не осознавала до конца, что происходит, ноги сами несли меня прочь через кусты, по оврагу. Я бежала изо всех сил, чувствуя, как колотится сердце высоко в горле. Под ногами шуршала пожухшая листва, а разлапистые ветки так и норовили поймать, не пустить. Остро пахло болотом – тошнотворный, сводящий с ума запах… Или это был запах моего собственного страха. Да, теперь я точно знала, как пахнет страх.
За спиной трещали ветки, и я понимала, что преследователь уже близко, а потому бестолково петляла, металась между хилыми деревьями в надежде, что они создадут хоть какую-то защиту. И в то же время шестым чувством понимала, что дело – только во времени. Пусть я выгадаю минуту или даже пять, а потом он догонит меня. Моя смерть неумолимо идет по следу.
