до бесконечности регулярно снабжать добычей охотника. В последние дни результативность ловушек упала. Хочешь не хочешь, а придётся носителю что-то придумывать с охотой на дикой земле того берега. Мне видны варианты. Но увидит ли Кит?
Глава одиннадцатая — Выбор сильного
— Я уважала Такера. Нас раньше связывали общие дела. Он помогал мне, я ему, но долг погашен. Завязывай со своими игрушками, парень. Либо, как должно, работаешь, либо возвращайся назад и снова разбирай, что приносим.
За время нашего знакомства с Хольгой, это была самая длинная речь, что я от неё услышал. Впрочем, до сегодняшнего дня бригадирша сборщиков толком и не общалась со мной. Дежурные фразы, холодные взгляды, многозначительное молчание. Но вот пришёл срок, и, найдя меня на практически выкошенной поляне с олемой, она начинает сама разговор, который я готовил на завтра.
— Знаю. Месяц сегодня выходит, — кивнул я серьёзно. — Только договор у вас с дедом не про время был, а про деньги. Идём дальше, на тех же условиях.
Хольга насупилась.
— Никаких дальше, парень. Я серьёзно рискую с твоими игрульками. Всплывёт, с меня спросят. Такие дела в долг не делаются.
— Зачем в долг? — ухмыльнулся я. — Вот оплата. Подготовил уже.
Знал, что завтра рассчитываться. Как раз слазил в тайник.
— Такер что ли наперёд тебе денег оставил? — прищурилась сборщица.
Едва успевшая сверкнуть на моей ладони серебрушка стремительно переместилась в кулак Хольги и тут же исчезла в скрытом под подолом кармане.
— Немного совсем, — не моргнув, соврал я.
А вот теперь самое время повернуть разговор в интересующую меня сторону. Так-то денег у меня и действительно сущие гроши. В бобах целое состояние, но его ещё нужно перевести в монеты. Не долями же троероста расплачиваться, когда мне что-то понадобится? Через пару недель к нам заявятся торговцы из града — их обоз через нашу деревню всего три раза за год проходит. Ярмаркой на пару дней станут. Мне хотелось бы кое-чего прикупить.
Оно-то, конечно, и у своих можно, но наш лавочник три шкуры дерёт — у него, если срочно вдруг что — а у мастеровых местных совсем не то качество. У градовских в основном все и тарятся. Только вот есть проблема одна — никто мены нормальной не станет с мальчишкой вести. Цену взвинтят, обдурят, всучат не то. Знаем мы их. Да и внимание к себе покупками привлекать мне нельзя.
Думал, Такера попрошу — не судьба. К Марге с просьбой лезть — это значит сознаваться во всём. Бабке точно затея с охотой моя не понравится. Она на меня слишком много надежд возлагает. Из выросших в деревне при Марге сирот, отбатрачив, два парня назад не вернулись, решили искать лучшей доли, а девки, все три, замуж выскочили и нос нынче от нас, сирот, воротят. Бабка знает, что я не такой. Я и дальше о младших заботиться буду. И плевать Марге на десяток бобов, что за месяц всего добыть смог. Ей важнее нас вырастить, а охота, как ни крути — большой риск.
В общем, нужен мне человек, кто поможет. Надёжный и взрослый. И лучше Хольги, которой вроде как дед доверял, никого у меня на примете нет. Пора мне собственными связями обзаводиться.
— На будущий месяц уже наскрести не смогу, — вздохнул я. — Попробую на ярмарке бобы обменять, чтобы было чем с тобой в другой раз расплатиться.
— Бобы есть? — взлетели вверх тонкие брови Хольги. — Неужто смог-таки зверя добыть?
Женщина недоверчиво посмотрела на меня сверху вниз.
— Давай я возьму. Один боб — и до зимы мы в расчёте.
Хитрит тётка. До зимы, календарём если, чуть меньше пяти месяцев. Но у нас принято приход зимы по первому снегу считать, а тот может и в самом начале грудня выпасть, если не вообще в конце листопада. Этак размен в её пользу тем более. Не уж. Нашла дурака.
— До зимы дожить надо, — отбился я присказкой. — Да мне деньги и на другое нужны.
Ну-ка? Клюнет?
— Вот вроде умный ты парень, а дурак дураком, — покачала головой Хольга. — Когда ты на ярмарке видел, чтобы дети сами торговлю вели?
— Я подросток уже.
— Сходи в воду глянься, подросток, — скривилась сборщица. — Или градские обуют, или свои старосте донесут. Спросит у тебя Хван и про бобы, и про деньги… Так и до наших дел тайных дойдёт. Нет уж, парень. Только через меня вся торговля. Бобы в звон оберну, куплю тихо, что надо. Только в память о Такере десятину смешную за риски возьму.
Клюнула. Десятина — всяк лучше, чем с Вахном в пополам всё делить. И на пятую долю бы я согласился. Продешевила тётка.
— Согласен.
И, пожав на удивление крепкую для женской ладонь, свернул тему.
— Выдай туес побольше заместо тряпки мне завтра. Малишка зреть начала. Стану ягодой норму сдавать.
* * *
Одна мелкая нутрия на четыре силка. И то радость — вчера пусто было. Изжили себя островки. Теперь время надо, чтобы зверь новый эти места заселил. А времени у меня нет. Хочешь не хочешь, а придётся возвращаться с силками на Дикую землю, как про себя я стал называть большой остров. Одну здесь ловушку оставлю на мелочь, что будет приманкой, а из остальных всех верёвок буду новую делать, вроде той, что помогла журавля изловить.
Переплыл на тот берег и отправился бродить по округе. Место нужно такое, чтобы и до воды недалече, и во всём остальном подходило. После долгих раздумий таки выбрал одно. Кусты прямо под деревом. Сверху толстая ветка — к ней простую верёвку вяжу, ту, что длинная. От неё уже вниз одна из Такеровых заветных спускается. Дальше из такой же второй петля широченная. Третья, последняя — живца на привязь сажать. Один край её к стволу дерева намертво, чтобы без силка не остаться, если хищник вместе с приманкой потащит. Ну, а ближе к другому опять колышек, что не даст зверьку сойти с нужного места.
Проломал в нижней части кустарника норку — словно вход в гнездо там. Растянул по кругу свисающую сверху петлю. Один край присыпал землёй, травки сверху подкинул. Другие в кусты утопил, чтобы тоже не видно. Теперь к нутрии, что под кустами попискивает, отсюда подобраться проще всего. Морду суй и хватай. Клюнет зверь, обязательно верёвку заденет. Та внатяжку идёт. Сверху, от большой ветки меньшая вбок отходит. Я её изогнул, подпёр клинышком и основную верёвку вокруг петлёй обернул. Стоит её потревожить, как подпорка выскочит и веточка разогнётся,
