вдыхая ничего сладкого, противно заныл. Как назло, и в гудящую голову не приходило ни одной достойной темы, чтобы собеседница побыла со мной еще чуть-чуть.
— А я не умею ездить на самокате, — пришла на помощь она.
— Могу научить, — охотно отозвался я. — Это несложно.
— А я завтра, кстати, свободна…
— Тогда я наберу тебя завтра…
— Ну тогда, до завтра… — медленно произнесла Дана, то ли спрашивая, то ли утверждая.
Глаза в свете ближайшего фонаря то серые, то синие, то голубые словно играли со мной в шарады. Я потянулся к ней, собираясь на прощание поцеловать — туда, куда позволит, хотя сам метил не в щеку. Однако когда цель была уже совсем близко, мимо проехала машина, обдав проулок светом фар. Моя недотрога дернулась и резко отстранилась. Ну конечно, ведь если что-то может пойти не так, оно обязательно пойдет, да?
— Ну пока, — пробормотала она.
— Пока, — вздохнул я.
Помахав мне на прощание, подруга скрылась за своими воротами, я же вновь взялся за самокат. Но стоило оттолкнуться, как за спиной раздались торопливые шаги.
— Рома…
Я резко остановился и обернулся. Не говоря ни слова, Дана подскочила ко мне и под светом одинокого фонаря сама чмокнула меня в губы — легко-легко, едва касаясь, как будто случайно, даже не закрывая глаз. После чего явно собиралась отскочить обратно, но я перехватил ее за талию и продолжил поцелуй, наконец попробовав и нежность, и мягкость, и сладость ее губ. Отвечая, она сомкнула ресницы и прильнула ко мне.
Не знаю, сколько мы б могли так простоять, но мимо проехала еще одна машина, гремя подвеской на весь проулок. Как бабочка, Дана выпорхнула из моих рук, подлетела к воротам и, помахав мне напоследок, раскрасневшаяся и улыбающаяся, скрылась за плющом. Я же подхватил самокат и помчал домой, чувствуя прохладу ветра в лицо и тепло на губах. И вдруг отлично понял, какие мгновение запоминаются навсегда.
— Ой-ой, — запричитала Полина, едва я зашел в дом, — что у тебя с лицом? Как же это?.. Где опять?..
— Да подбили, — сказал я, плюхаясь на диван. — Случайно.
— А чего такой довольный?
— Потому что мне хорошо, — я откинулся на мягкую спинку.
— Ты пьян? — строго спросила она, нависая надо мной.
— Нет, мамочка, — хмыкнул я, глядя на ее суровую мордашку.
Я был абсолютно трезв, у меня болел нос, испачкалась кровью рубашка, и мне было до безумия хорошо — вот такое убойное комбо. И если бы мне предложили повторить этот вечер от начала до конца, я бы, пожалуй, согласился.
Недоверчивая красотка подозрительно осмотрела меня, придирчиво принюхалась и, не обнаружив ничего запрещенного, немного расслабилась.
— Тортик будешь? — спросила она.
Против тортика у меня не нашлось возражений. Правда, он оказался не домашнего приготовления, а магазинным кремовым сердцем, которое ей презентовал новый бойфренд и которым до моего прихода Полина угощалась в одиночестве под сериал.
— А где твой Марат? — спросил я, берясь за ложку.
— Сегодня на работе.
О, надо же, он все же работает, а я-то думал, у нас круглые сутки сидит. И где же? Судя по времени, или ночным охранником в супермаркете, или стриптизером. Хотя, если судить по его формам, ставлю скорее на охранника.
— У твоего парня хороший вкус, — сказал я, с удовольствием отъедая кусок от его подарка.
Отъел бы и больше, но красотка упрямо не выпускала меня за границы братзоны, однако щедро придвинула ко мне торт и вновь запустила сериал, который мы начали вместе смотреть еще летом, но пока все никак не получалось досмотреть — мешала личная жизнь, вначале ее, а теперь уже моя.
Одно за другим на смартфон стали приходить сообщения, словно все девушки города разом захотели справиться о моем самочувствии.
Алена: «Как ты там? Живой?.. Меня в зале не было, когда тебе прилетело…»
Инна: «С тобой все хорошо? Я пока эту дуру успокаивала, тебя упустила… Ну и вечерок, блин!»
Валентина: «Прости, прости, прости, я такая…»
Дальше шла длинная цепочка пьяных самобичеваний. Так, ты сначала протрезвей.
Марианка: «В порядке? Хотела вернуть фри хаг, но не успела…»
Ну, видимо, так спешила.
Влада: «А почему с ней-то уехал⁈»
А это вообще вопрос риторический — у тебя даже целая песня на эту тему есть.
Пришло сообщение и от Даны, в котором не было ни единого слова — только три румяных смайлика. Я послал ей пять смеющихся, она в ответ — семь озорно высовывающих язычки. Думаешь, я это не переплюну?.. Конечно, можно было и поговорить, но разговоров на сегодня — мы оба чувствовали — уже достаточно, так что просто обменивались настроением, отправляя друг другу улыбки.
Все-таки люблю этот праздник.
— То есть, — директор школы строго перевел взгляд между сидящими по другую сторону его стола мной и Катериной, — вы хотите сказать, что именно так все и было?
Вот такое бодрое утро выходного дня. Хотя началось оно не с разборок у директора, а со скрипа одного разбитого драндулета под моими воротами. Следом его протрезвевшая за ночь владелица вошла в дом, и Полина без особого энтузиазма ее пустила, как-то удивительно верно угадав, кто опять была причиной моего покореженного лица. Валентина снова принесла мне огромную коробку пряников и кучу извинений.
— Наверное, — после вздохнула она, — дерьмовая была идея делать из тебя второго Мишеля…
— Ну да, дерьмовая, — согласился я. Как и сам Мишель.
— Не будем мы из тебя никого делать, — мотнула головой оторва. — Оставайся таким, какой есть. Ты классный! Это он придурок, дебил, дегенерат, мудила… Не надо становиться таким, как он, будь таким, как ты!
На этом моменте я понял, что даже плохая девочка может заплакать — так что просто ее по-дружески обнял и погладил по спине. Она в ответ уткнулась в мое плечо и очень тихо, но все-таки немного намочила рукав моей футболки. Даже самые взрывные механизмы порой дают течь.
— Ты тоже классная, — подбадривая, сказал я. — На его месте я бы выбрал тебя.
— Не ври, — хмыкнула оторва. — Хотя засчитано. Он бы даже так не сказал.
А затем повернула голову и благодарно чмокнула меня в щеку — вот только умудрилась при этом задеть
