и выпаливает признание:
– Я влюбился…
Новость изумила даже малыша.
– Ты? Не может быть! В кого? Где? Когда? Говори скорее, я двадцать восемь лет этого ждала!
Клеман никогда не знакомил меня со своими подружками, даже не намекал, что может быть влюблен, а если я пыталась задавать вопросы, молча пожимал плечами и хитро улыбался. Это сводило с ума, ведь сама я сразу все ему выкладывала. Я всегда подмечала мелкие детали, даже подслушивала, но не лезла в душу, веря и не веря, что в какой-то момент великое событие произойдет. Итак, ее зовут Камилла, она фотограф из Буэнос-Айреса и уже больше года сопровождает Клемана в его странствиях по миру. Они собираются жить вместе – во Франции или где-нибудь еще. Когда он говорит о Камилле, его глаза загораются, голос звучит мягче, он расслабляется. Потрясающее зрелище – мой влюбленный брат. Такого стоило ждать.
61
Жанна
В детстве Жанне внушали, что человек должен уважать других людей. Правила просты: другой – король, нельзя противоречить другому, разочаровывать другого, задерживать другого, огорчать другого, стеснять другого. Зная, чего от нее ждут, Жанна очень рано усвоила манеру поведения и подавила природный характер.
Жанна повзрослела и с течением лет сумела избавиться от многих наносных слоев, но некоторые угнездились так глубоко, будто впитались в кожу. Раздосадованная, она справлялась с эмоциями и безмятежно улыбалась. Только хорошо знающий ее человек мог разглядеть недовольство под маской уверенности. Тео и Ирис начинали узнавать Жанну.
– Ты сердишься? – встревожилась Ирис, устраиваясь рядом с ней на диване.
– Вовсе нет, – живо ответила Жанна.
– Но мы же видим, тебя что-то беспокоит, – вмешался Тео.
– Говорю же, у меня все в порядке.
Они молча переглянулись, надеясь, что не перешли границы дозволенного и ничего не испортили.
Все началось со звонка. Городской телефон подал голос во время ужина. Это случалось редко, и трубку всегда снимала Жанна. В этот раз она возилась на кухне, и ответила Ирис. Звонивший сказал, что хочет поговорить с мадам Перрен, Жанна подошла, и Тео с Ирис уловили смысл разговора. За столом Жанна сочла, что обязана раскрыть свой секрет.
– Я хожу к медиуму.
– Чтобы узнавать будущее? – спросил Тео.
Жанна не сразу призналась, что «специалист» помогает ей общаться с дорогим усопшим супругом. Ирис оказалась в курсе – ее подруга Гаель точно так же общалась с покойным отцом. Сначала она сомневалась, но медиум убедил ее, выдав несколько деталей, о которых не мог знать никто, кроме нее самой.
– У некоторых людей есть дар, – сказала Ирис, – но нужно опасаться мошенников. На сеанс к настоящим спиритам попасть не так-то просто, люди приезжают к ним со всех концов страны.
– Мне очень повезло, – ответила Жанна. – Он связался со мной напрямую, так что ждать не пришлось.
– Как связался? – спросил Тео недоверчивым тоном.
– По телефону. Пьер продиктовал ему наш номер.
– Вот дерьмо! – воскликнула Ирис. – В точности как с мадам Болье, моей пациенткой, которая умерла два месяца назад. Когда я пришла забрать халат и коробку для завтраков, ее дочь рассказала, что звонил некто, назвавшийся медиумом, и сказал, что мать передала для нее послание. Она повесила трубку. Все это очень странно.
– Еще как странно! – подхватил Тео. – Тухлое дело.
Жанна не подала виду, но пожалела, что доверилась им. Множество несоответствий и нелепых противоречий уже и так подорвали ее доверие к мсье Кафке, и она не желала, чтобы кто-то усугубил сомнения.
– Прости, если обидела, – сказала Ирис, поднимаясь с дивана. – Возможно, он настоящий специалист. Даже наверняка. Тебе лучше знать, мы ведь никогда его не видели.
Жанна расслабилась, но Тео не успокаивался.
– Можем это сделать.
– Что «это»? – удивилась Жанна.
– Повидаться с ним! И составить собственное мнение. Когда назначена следующая встреча?
62
Тео
На часах еще нет десяти, и я прячусь за баром, чтобы она, не дай бог, не решила, что нетерпеливый ухажер пришел заранее. После того как Лейла предложила пойти выпить, я то и дело готов свалиться в обморок, стоит мне встретиться с ней взглядом, даже вид крови из порезанного пальца не требуется. Ночью я почти не спал и стрессовал даже в своем воображаемом мире.
Сегодня у меня первое в жизни свидание. С Манон мы целовались – спонтанно, чаще по ее инициативе, а я позволял с невозмутимым видом, хотя тело ликовало от счастья. У нас были одинаковые заморочки, мы слушали одну и ту же музыку, она смотрела на меня глазищами с сумасшедшинкой – в пятнадцать лет успех обеспечен! До нее я встречался с одноклассницей – мы обжимались на велосипедной стоянке, скрываясь от чужих глаз. Она уверяла, что все дело в приличиях, но я думаю, ей просто было стыдно, только и всего. Честно сказать, большим спросом я никогда не пользовался, так что сегодня у меня впервые первое свидание. Тем более важное, что в девушку я уже сильно влюблен.
Докуриваю последнюю сигарету и считаю удары сердца – оно бьется слишком быстро для человеческого.
– Привет!
Я вздрагиваю от неожиданности при виде Лейлы, а сердце даже не замирает между двумя ударами. Меня подхватило бурное течение.
– Привет! – отвечаю я. – Как дела?
Хорошее начало, нечего сказать, увлекательное, как выписка из банковского счета.
В баре тихо и спокойно, мы устраиваемся в глубине зала, за высоким столиком. Лейла, кажется, смущена не меньше моего. Мы выпиваем по первой, обмениваемся несколькими банальностями, и я узнаю, что она уже полгода сама себе хозяйка, а раньше жила с родителями, братом и что ей скоро исполнится двадцать, что сейчас у нее три работы. Лейла стоит за прилавком в булочной, убирается в офисном здании и помогает брату в ресторане.
– А у тебя есть родные? – спрашивает она. – Та дама на конкурсе – твоя бабушка?
– Нет, мы просто живем в одной квартире – она, Ирис и я.
Лейла удивленно вздергивает брови. Ну вот, приехали. Сейчас придется решать, что делать: сказать правду или что-нибудь придумать. Интернатское прошлое всегда делало меня «не таким, как все». Окружающие, узнав об этом, начинают вести себя по-другому. В школе я был «парнем без родителей». Со мной или вообще не имели дела, или общались из любопытства, а иногда жалели. Иногда я чувствовал себя экзотическим обитателем зоопарка. Я был экзотом. Лейла ждет ответа. Я мысленно пытаюсь сложить слова во фразы, которые могут изменить все.
– Я родом из Брива. Зарабатываю достаточно, чтобы платить за жилье, в Париже никого не знаю. Семьи у меня нет, я вырос в интернате.
Произнеся все это на одном дыхании,
