однако ему пришлось приложить немало усилий, чтобы вернуть управление животными. Теперь, когда их карета медленно приближалась к месту происшествия, он сосредоточился на Брянке.
— Милый, что случилось? — слабо прошептала она.
— Пока не знаю, — ответил Льюэллин, стараясь убрать из голоса нотки тревоги. — Похоже, впереди что-то взорвалось.
— Что значит «взорвалось»?
И то верно, откуда принцессе Мадхава знать природу магических взрывов?
— Подобные явления бывают у нас на родине. Обычно они случаются внутри плато, когда в глубоких пещерах скапливаются подземные газы, и туда каким-то образом попадает искра. Правда, это редкость… — пытаясь избежать темы магии, Льюэллин загнал себя в тупик. Но если начистоту, сложно было не попасть в тупик, ощущая на плечах нежные лёгкие ладошки и заглядывая в тёмные омуты Брянкиных глаз.
И как он будет работать в Мадхаве?
— Редкость, — будто заворожённая, повторила за ним принцесса.
— Да. До сих пор не понимаю… — задумался дракон.
Надо было выходить из тупика. Но как?
— Бряааа-нка!! — раздался снаружи душераздирающий вопль и всхлипы. — Девочка моя! Как это возможно?.. Ах, я старый дура-а-а-ак!
— Отец! — подскочила девушка. — Я здесь!
Взметнулись шелка. Будто птичка, она выпорхнула из кареты, нашла взглядом в скоплении мечущихся людей плотную фигуру Бриджеша Нидузы, стоящего на коленях посреди горящих обломков, и бросилась к нему на шею.
— Брянка! — не веря своему счастью, отец крепко обнял её. — Жива… жива… — голос подишаха охрип не то рыданий, застревающих в горле, не от прогорклого дыма.
Больше они ничего не говорили. Отец и дочь стояли друг против друга на коленях, тихонько всхлипывая и успокаиваясь.
И только Льюэллин, легче всех переживший взрыв Брянкиной кареты ввиду нечеловеческого происхождения, стоял в тяжёлых раздумьях. Он недоумевал, кому могла помешать его маленькая птичка — нежная, как цветок, наивная и простодушная принцесса Мадхава?..
32
Адайн
По пути из Прайнарры его не покидало ощущение тревоги. Положа руку на сердце — была бы его воля, он вообще не покидал бы замок короля Ардара. Слишком уж очевидны были признаки готовящегося заговора. Нет, не то смешное письмо, которое Лика состряпала из старого учебника с приметными буквами…
«Жалко учебник,» — когда-то Адайн сам учился по нему. А потом отец спешно собрался в Ардар и искал нечто небольшое в качестве подарка для принцессы Ардара, и книжка с картинками и крупными литерами стала первым, что подвернулось под руку.
Размышляя о заговоре, Адайн вспоминал другие улики: перешёптывания, переглядывания, тайные ночные встречи принца Эрика и невзрачного визиря Мадхавы и ещё многих людей, косвенно связанных друг с другом. Сами по себе они не представляли угрозы. Люди часто встречаются, ведут переписку и устраивают ценовые и пошлинные сговоры. Однако всё вместе… да ещё и с учётом сохранения прежних цен, уровня пошлин и того факта, что за время королевских переговоров не было ни одного более-менее серьёзного столкновения интересов… складывалась весьма странная картина. Многое просто не увязывалось.
И даже то, что главные потенциальные заговорщики несколько дней назад покинули границы Ардара, не успокаивало Адайна. Не внушали доверие даже уверения Морригана. Наивный человеческий король, старающийся жить «по чести», мерил всех по себе. Он и прислугу велел сократить, оставив самых верных. Но что стоит верность человеческая? Разве сравнится она с верностью зверя?..
«Сказал зверь, сам забывший о долге. Дракон, что настолько оторвался от реальности, что пришлось ежевечерне пить сильное снотворное, подвергая опасности себя и других, лишь бы не думать о человеческой принцессе».
И пусть мысли эти были совсем не любовные, а скорее — сочувствующие и жалеющие. Всё равно. Слишком уж крепко засела она в голову. С чего бы?.. Будь она хотя бы красавицей и умницей, а так — хрупкая, некрасивая и назойливая. Ей никогда не сравниться с Нэрис Мейб.
«Э-э… а почему, собственно, я сравниваю её с Нерис Мейб?»
Ничего. Возвращение в Грайгцур поправит дело. Лето в разгаре. Время самых красивых цветов. Нэрис Мейб нравятся цветы…
При мыслях о жене под шеей запекло, будто красная бусина нагрелась оттого, что любимая пытается связаться с ним с помощью магической связи. Если бы с ним связался кто-то другой, из бусины сразу бы раздался голос Льюэллина, Урнуса или другого дракона. И только Нэрис имела привычку таинственно молчать, отправляя с помощью магии звук своего дыхания… иногда она тихонько посмеивалась. А потом вдруг оказывалась в воздухе за спиной… и тогда…
— Адайн… — услышал он даже приглушённый шёпот.
«Иллюзия».
Так не редко случалось и раньше. Особенно в первые месяцы после её ухода. Знахари называли это явление фантомными чувствами. Говорили, со временем пройдёт.
— Ах, Адайн… — в бусине всхлипнули. Острый драконий слух отчётливо уловил этот приглушённый звук.
Дракон часто-часто замахал крыльями, останавливаясь в полёте, и тут же спикировал вниз, уже догадываясь, кто связался с ним с помощью бусины.
«Та, что украла её! Но откуда она узнала секрет нашей магии?»
Меж тем на другом конце установленного магией канала связи явно горько плакали, и молили шёпотом, явно стараясь приглушить звук собственного голоса.
Лика
Лика сидела в шкафу, не смея выбраться наружу. При этом она чётко понимала: игра, в которую она играет со своими убийцами, лишь внешне напоминает прятки. На самом деле в этой игре победа означала жизнь, а проигрыш — смерть. Убийцы уже прочесали замок, и у неё было всего несколько минут, чтобы выбраться.
Но она не воспользовалась этими минутами.
И если бы жизнь снова предоставила ей шанс — не воспользовалась бы.
Потому что предпочла поговорить с отцом.
— Лика… — прохрипел он, когда она стояла на пороге забрызганной кровью спальни, освещённой лунным светом.
— Я здесь отец, — прошептала она сжавшимся горлом.
А уже через мгновенье, не помня себя от страха, оказалась на коленях у изголовья королевской кровати.
— Ты должна сбежать… Скрыться.
— Хорошо, отец, — не задумываясь, согласилась принцесса.
Сейчас она была согласна на что угодно, была готова выполнить любую родительскую волю. Быть самой хорошей, самой почтительной и послушной, лишь бы время повернулось вспять, лишь бы…
— Воспользуйся своей калиткой…
— Ты знал? — почувствовала тень удивления Лика.
Всё её чувства, кроме главного — ужаса от случившегося — превратились в тень.
— Знал.
— И оставил её?
— Я хотел… подарить тебе… хотя бы глоток… свободы.
— Спасибо, отец, — благодарно всхлипнула девушка.
— Дай знать дракону… аххх… он был прав… хххрр… Он поможет тебе…
— Да, отец, — Лика перехватила его большую ладонь, свисающую с кровати, и ждала следующих указаний.
Ждала ещё хоть одного словечка. Хоть вздоха. Но так и не дождалась…
Меж тем снаружи послышалось громыханье сапог и грубые
