и машину за ним прислал, но постеснялся и про машину ничего не сказал.
— Ну дела! — развёл руками бородач.
— А что дела? — возмутилась Раиса. — Всё правильно. Конец года, работы невпроворот, а Мякиша у нас трудоголик. Вот и вызвали.
Мякин огляделся, подошёл к своему столу и спросил:
— А где же Казлюк?
— Ой! Мякиша, тут за неделю море событий произошло! — всплеснула руками Раиса.
— Не море, а океан, — добавил из своего угла вихрастый.
— Может, и океан, — согласился бородач.
— Ты, Мякиша, садись отдохни. Сейчас мы чайку организуем, — предложила Раиса.
Мякин в нерешительности остался стоять и произнёс:
— Надо бы доложить, что я здесь.
— Доложись, доложись, а потом чай, — согласилась Раиса.
Когда Мякин вошёл в кабинет, Герасим Ильич резво встал из-за стола, подошёл к нему и, совсем как-то по-домашнему, поздоровался с ним за руку. Такого приёма Мякин уж никак не ожидал и терялся в догадках: что же будет дальше?
— Ты вот что, Мякин, садись. Располагайся поудобнее. Сейчас мы чайку организуем. Ты ведь с дороги. Домой не заходил?
— Не заходил, — ответил Мякин.
— Вот и хорошо, то есть чайку сейчас употребим.
Герасим Ильич вызвал Раису и распорядился о чае.
— Так, так… — Герасим Ильич, расположившись за столом, внимательно разглядывал Мякина, и ему, Мякину, даже показалось, что Герасим Ильич смотрит на него, словно впервые увидел своего подчинённого.
— Отдохнул, значит.
Мякин не знал, как реагировать на эти слова, и просто кивнул.
— А у нас здесь перемены, — задумчиво произнёс Герасим Ильич.
Мякин подумал, что шеф что-то скажет о Казлюке, но Герасим Ильич сказал совсем неожиданную фразу:
— Всё меняется, всё течёт.
Мякин сделал удивлённо-заинтересованное лицо, но не посмел задать уточняющий вопрос. Раиса принесла чай. Герасим Ильич помешал ложечкой в чашке, отхлебнул маленький глоток и добавил:
— Меня, Мякин, переводят туда. — И он показал пальцем на потолок, что означало «в вышестоящую организацию».
Мякин понимающе кивнул и сделал несколько глотков. Чай оказался весьма горячим, и Мякин немного обжёг язык, но вида не подал.
— Меня спросили, — продолжил Герасим Ильич, — кого я рекомендую на своё место.
Мякин насторожился — он уж совсем не ожидал такого откровенного разговора, ибо за всю свою службу усвоил, что откровенные разговоры с начальством до добра не доведут.
Герасим Ильич сделал ещё пару глотков и сообщил:
— Я назвал твоё имя.
Мякин молчал. Он переваривал свежую информацию. Все мысли в голове куда-то испарились. Осталась только одна: «Я буду вместо Герасима Ильича. Как это — «вместо»? Что я могу? А что подумают остальные? Что скажет Раиса? Она что, будет называть меня по-прежнему — Мякиша?»
— И я назвал твоё имя, — повторил Герасим Ильич. — Ты вот что, Мякин, подумай. Вижу, неожиданно это всё для тебя. Подумай, а завтра с утра ответишь, как решишь, но я на тебя надеюсь.
Мякин молчал — он понимал, что надо бы что-то сказать, и спросил:
— А отчёт?
— Вот и отчёт доделаешь, — ответил Герасим Ильич и добавил:
— Казлюка, слава Богу, от нас забрали.
— Куда? — вырвалось у Мякина.
— Туда, — ответил Герасим Ильич и поморщившись произнёс: — В начальство рвётся твой Казлюк.
«Совсем он не мой», — подумал Мякин и спросил:
— Так я могу идти?
— Да, конечно, поезжай домой. С семьёй побудь, а завтра жду от тебя положительного ответа.
Мякин вышел из кабинета, прошёл к себе и сел, с минуту тупо смотрел на глянцевую, пустую поверхность стола. Раиса тихо подошла сзади и потрепала его по затылку.
— Мякиша, ты что надутый такой? Чай с начальством попил и заважничал!
— Отпустил домой, — ответил Мякин.
Раиса присела сбоку на свободный стул.
— Ты, Мякиша, что-то темнишь. Попили чаю, и всё?
— Попили, и всё, — ответил Мякин.
— Ну и ладно, — недовольно произнесла Раиса. — Всё секреты у вас. У-у, надоело!
Она хотела ещё что-то спросить, но, увидев сосредоточенную мякинскую физиономию, встала и удалилась к себе.
Неожиданно к Мякину подошёл новенький.
— Здрасте, — произнёс он. — Вы и есть этот знаменитый Мякин?
Мякин взглянул на новенького и ответил:
— Да, это я.
— Вы не могли бы мне помочь разобраться с одной таблицей? Я здесь работаю всего третий день и ещё не всё знаю.
— Да, конечно, — ответил Мякин, — только можно это сделать завтра с утра? Таблица потерпит?
— Потерпит, — улыбнувшись, согласился новенький и вернулся к себе.
После полудня Мякин с чемоданом ввалился к себе домой. Супруга в недоумении застыла в коридоре и поначалу не могла произнести ни слова.
— Мякиша! — через минуту услышал Мякин её вздох.
Она подошла поближе и помогла ему снять шубу и шапку.
— Мякиша, это как же? Почему так рано?
— Герасим Ильич вызвал. Много работы, — ответил Мякин.
— Да-да, конечно, — покорно согласилась супруга. — Раздевайся. Оставь чемодан, я разберу. Сейчас будем обедать. — И она суетливо засеменила на кухню.
Через сорок минут Мякин, как обычно, разместился в своём любимом кресле, хотел было включить телевизор, но передумал, закрыл глаза и попытался представить себя на месте Герасима Ильича: как он, Мякин, по очереди вызывает к себе конторских.
«Да, не забыть помочь новенькому», — подумал он и тихонько засопел. И приснился ему замечательный сон: будто бы танцует он с экстрасеншей. А вокруг с восторгом наблюдают за ними все конторские.
— Какая красивая пара! — говорит кто-то. — А как замечательно они двигаются! Приятно посмотреть!
— Ничего особенного, — кто-то другой возражает первому голосу. — Танцуют, и пусть себе танцуют.
— Нет, не скажите! Партнёр-то совсем новый человек! — возражает первый голос.
— Новый-то новый, а «па» все старые выделывает.
— Ну, на вас не угодишь! — продолжает первый голос. — Вечно вы ворчите! Пора бы и заканчивать.
— Мякиша, что с тобой? Не заболел ли?
Он открыл глаза. Тревожный взгляд супруги внимательно смотрел на него.
— Ты задремал. Что-то бормотал во сне. Плохой сон?
— Да, что-то снилось, — вяло ответил Мякин. — Что-то я немного утомился от этой санатории. Пойду-ка я полежу.
Клиника
— Им ничего нельзя говорить. — Тощий подсел к нему и почти в самое ухо добавил: — Везде прослушка.
Он быстро вскочил, несколько раз прокрутил выпученными глазами по потолку и стенам палаты, прищурился на Мякина и снова сел рядом на мякинскую постель.
— Предлагаю всё зашифровать. — Он перешёл на шёпот и продолжил: — Их, — он махнул рукой в сторону двери, — их мы назовём… — Он подумал и произнёс: — Пусть они будут персоны, а мы — индивиды.
После небольшой паузы он спросил:
— Вы готовы быть индивидом?
Мякин кивнул. Медсестра, которая устраивала Мякина в эту палату, предупредила его, что тощий совсем неопасный. Он просто большой фантазёр.
— Это хорошо, что вы согласны, — удовлетворённо произнёс
