болтовни о наших приключениях меня поцеловали в губы.
Лорена! Это стоило того! Я знала, знала, что на всё твоя воля!
— Это так странно, — прошептал он, слегка оторвавшись от моих губ. — Мы в отчаянном положении, а мне безумно хочется тебя целовать…
— Кажется, становится жарко, — улыбнулась я, как будто получила самый ценный подарок в жизни.
— Ты точно невосприимчива к тьме?
— На все сто, — мои руки легли на его затылок и коварно притянули губы обратно к губам.
Мы целовались, как в последний раз. Хотя наши торопливые ненасытные ласки вполне могли остаться последним приятным действом перед смертью.
— Останови меня, пока я окончательно не потерял голову… — прошептал он, не отрываясь от поцелуя.
— Теряй. Не хочу умереть девственницей, — призналась ему, и это было правдой.
Возможная скорая гибель придала нам обоим смелости. К тому же моим первым реальным мужчиной станет тот, кого избрала для меня сама Лорена. Это ли не счастье?
— Про меня ты всё и так знаешь, — фактически признался в своей невинности он.
Уи-и-и! Мы друг у друга первые! Волнительно-то как! Всё как я люблю.
— Иди ко мне. О, какой же ты ледяной! Хочешь, я тебя согрею? — мои ладони изучали его тело, скользя по одежде и заползая под неё. А вот брюки и исподние портки удостоились особой участи быть снятыми.
— Моя очередь, — возбуждённо, я бы даже сказала, перевозбуждённо прорычал мой мужчина и принялся нервно расстёгивать хитроумный замочек на моих зимних штанах. Мучался, пыхтел, но то ли пальцы не слушались, то ли мысли перетекли в иную плоскость. Пришлось помочь.
Мы оба дрожали. От холода, от эмоций, от нетерпения.
Кажется, я ждала этого дня вечность. Грезила им. И вот, неидеальные условия столкнули нас вместе. Холодно, сыро и завтра мы скорей всего умрём.
Романтика.
Он вошёл в меня резко, без прелюдий и, будто убийца, глядя мне в глаза. Казалось, его зрачки расширились до размеров радужки.
Мой вскрик, отразился от стен резким эхом, похожим на вопли чайки.
— Прости. Очень больно? — спросил он и попытался выйти из меня.
— Нет! — я жадно впилась ногтями в его ягодицы и притянула к себе. — Не останавливайся. Пожалуйста…
— Эт-то сло-жно… — несколько напряжённых движений внутри меня. — М-м-м… — после его красноречивого мычания между ног у меня стало горячо и влажно, а сам Эдриан уткнулся носом мне в ключицу, затем перевалился набок и прижал меня к себе. — Как ты?
— Хорошо. Мне уже не терпится продолжить, — стоило мне прикоснуться рукой к его инструменту, как мой мужчина вздрогнул всем телом. — Только теперь я сверху.
— Скажи, что это всё не сон?
— А если сон, что тогда?
— Тогда я не хочу просыпаться.
Мой первый в жизни реальный секс ощущался острее. Причём не только возбуждение, но и болезненные ощущения от непривычно растянутой кожи, поэтому поначалу удовольствие было слабее, чем во сне. Или дело в холоде?
К чёрту внешние условия! Сегодня ничто не помешает мне отпраздновать воссоединение с мужчиной всей моей жизни, пусть даже он об этом не подозревает.
Поза наездницы заставила меня снова вскрикнуть, но уже не от боли.
— О-о-о, да… — стон тоже вырвался как-то сам, и я отпустила самоконтроль, отдалась желаниям своего тела.
А дальше… скачка вверх-вниз до сведённых мышц, до захлёбывания воздухом. Кожа замёрзла, а изнутри шёл жар, и от этого контраста я неприлично громко кончила, после чего упала на грудь Эдриана.
Мой первый оргазм разрушил оковы закрепощённости у нас обоих, и дальше начались чудеса эквилибристики и хор влюблённых.
Ладони Эдриана сжимали под кофтой мою грудь с какой-то особенной страстью, что вкупе с нарастающим ритмом движений бёдрами я словила мощнейший разряд экстаза, волной прошедшийся от пальцев ног до волос на голове.
Кажется, я даже покусала Эдриана в исступлении. Кровь гудела по жилам, голова кружилась, будто я навернула дюжину флаконов веселящего зелья, а разум пребывал в обмороке.
Из позы наездницы меня снова опрокинули на спину с поднятыми ногами и разведёнными в стороны, потом перевернули набок и на живот, а завершали секс-марафон мы по-собачьи.
— Мы выполнили план на жизнь вперёд, да? — улыбаясь в любовном дурмане, спросила я, на что лежащий на моей спине Эдриан ответил поцелуем в шею.
Так, придавленная массивным мужским телом, согретая изнутри и снаружи, я лежала абсолютно без сил и балдела.
— Я сделаю всё, чтобы спасти тебя, Диа, — внезапно признался он.
— Мы сделаем это вместе, — отозвалась я. Не хватало ещё, чтобы он пожертвовал собой ради меня.
— За меня не волнуйся. Ты мой стимул жить.
— Тогда, пожалуйста, слезь со своего стимула, пока не раздавил, — попросила его и покряхтела для достоверности.
— Прости, — он сел и подал мне мои штаны. — Надень скорее.
Раздеты мы были только ниже пояса, так что уже через минуту о наших безумствах напоминала только слабость в теле и лихорадочный блеск в лазах.
Я обратила внимание, что не получается снять болевые ощущения в промежности, магия не работала даже внутри моего тела, а значит, в этой камере есть что-то, блокирующее магию. Может, зелёные светящиеся кристаллы? Надо бы сковырнуть хотя бы один и изучить его свойства. Если мы спасёмся, конечно.
— Диа? — позвал мой любимый мужчина, обнимая меня. — Ты в порядке?
— В полном. Меня лишь беспокоит, что ты в мокрой одежде.
— Ерунда. Я согреваюсь от одного твоего присутствия.
Теперь мы лежали на мокром «блюдце», каждый в своей одежде, и обнимались.
— Ты заметил, что рыбой больше не воняет?
— Или мы привыкли к запаху.
— Нет. Это говорит о том, что в скале есть трещина, и сюда попадает свежий воздух.
— Вероятно, так. Но до потолка нам без магии не добраться. Единственный путь через воду. Завтра я первый разведаю, где и насколько глубоко лаз, и мы поплывём. А пока — спи. Несмотря на то, что мы оказались в камере смерти, этот день счастливейший в моей жизни.
Вот так признание!
— Что будет с нами, когда мы выберемся? — поинтересовалась отнюдь не из праздного любопытства. Тут моя жизнь, между прочим, решается.
— Поговорим об этом, когда выберемся. Хорошо?
Меня ответ больно задел, но я настолько утомилась, что глаза закрылись сами собой и пришёл сон.
И угадайте, где я оказалась? В нашей с Наиром серой комнате!
* * *
Наслаждаться уединением мне предстояло недолго, и я это понимала. Эдриан тоже устал и уснёт чуть позже.
Так и вышло: вскоре воздух на середине комнаты пошёл волнами, и явился мой суженый в той же одежде, в которой уснул.
Упс! Палево! Значит, и мою зимнюю
