хоррор из девяностых, не отменяло того, что мыслил он по-прежнему обычными словами, а значит, можно было попытаться выстроить диалог.
Телефон так и лежал в кармане. Связи не было, но он искал другое. Открыл приложение для заметок, напечатал: «Где я?» — и показал парню. Тот пальцем поманил его в угол комнаты и извлек из-за буфета обрезок водопроводной трубы. Так же жестами показал, что Мирон должен приставить один конец к уху. Когда Мирон подчинился, тихонько проговорил в трубу:
— Ху-ух-ча-а! — И Мирон с облегчением различил: — Говорящий хлеб!
Радуясь заново налаженной коммуникации, он крикнул — опять же в трубу:
— Так это ты был в канализации?!
Парень отшатнулся от усиленного трубой вопля, сморщился и покачал головой.
— Не в канализации. Дело в трубе. Она работает только так.
— Хорошо, — кивнул Мирон, соображая, какую выгоду можно извлечь из этой информации. — Я могу тебе чем-то помочь?
— Вытащи меня отсюда. Я студент. Был им, пока меня чорт не побрал.
— Чорт тоже здесь?
— Не-ет. Здесь только Антракс. Это он все придумал. Хотел еще создать новый искусственный язык, но ограничился одним словом. Угадай каким.
— Твою мать! — выругался Мирон в потолок, и в тишине комнаты глухо отозвалось: «Хухча!»
— Да, — тряхнул челкой студент. — Это значит «слово, означающее все остальные слова».
Что там дальше, измученно подумал Мирон, с пола на потолок? К дверям… Он подошел к порогу, посмотрел на него и перешагнул. В сени.
— Хух! — предупредила девочка в косынке, из-под которой выбивались серые пряди, и Мирон послушно поднял сначала одну ногу, а потом другую, чтобы она проползла мимо него на четвереньках.
Из сеней на крыльцо, с крыльца на двор.
— Добрался, — то ли похвалил, то ли пожурил Антракс. Так было написано на его куртке: Ant- с одной стороны и — hrax с другой — ошибиться невозможно. На переносице режиссера крепко сидели очки, а сам он, покачивая ногой, курил на лавке у дома. Обрезок трубы, в который говорил Антракс, был обернут бархатом.
— Хух, — подтвердил Мирон.
— Самого уже бесит. Ни с кем не поговорить нормально.
— Где выход? — отчетливо произнес Мирон в трубу.
— Да я сам не знаю. Сидел бы я тут, если бы знал… У нас с ним, ну, с этим, был уговор. Я снимаю его, а взамен включаю в фильм один кадр, с окном. Я все выполнил, а он…
— Забрал вас! — гаркнул непривычный к трубе Мирон.
— Да не ори ты. Да. Это было на монтаже. Комната вот этого дома, в котором мы работали. Я перешагнул подоконник и оказался здесь.
— Хочешь, двор подмету?
Антракс мотнул головой: мол, валяй, хотя смысла предложения, очевидно, не понял. Мирон выхватил из-за двери метлу и беззвучно взмахнул — в воздух поднялся столб пыли. Чище не становилось, к тому же побаливала разрезанная ладонь, и на нее приходилось натягивать рукав свитшота, так что дело продвигалось по чуть-чуть, однако вскоре во дворе образовалась заметная тропинка — теперь здесь можно было гулять, правда только по кругу. Работа взбодрила, даже настроение поднялось.
— Готово! — бодро отчитался Мирон в трубу. — Теперь говорите: «Была ноша моя — Мирон пришел, себе взял». И пойдем отсюда.
— Так-таки и пойдем? — не поверил Антракс, но жертвочку принял.
Мирон задумался, глядя в бесцветное небо. Окно впускало, но не выпускало. Интересно, как отсюда выбирался сам чортов чорт… Возможно, он вылетал в трубу. Мирон приоткрыл калитку и выглянул наружу: обычный Мансуровский переулок, только без людей и машин. Никаких сомнений: это был все тот же мир, созданный чортом, — бесцветный, немой и пресный. Прикрыв калитку, Мирон прислонился к ней плечом, коснулся ладони и создал. Антракс смотрел на него с любопытством.
Если все получилось, за калиткой сейчас должна быть ночь.
Однако многоэтажку по ту сторону дороги окутывала серость. Чтобы убедиться, Мирон подобрал мелкий камушек и с размаху швырнул через дорогу. Камень упал без единого звука.
— Хух, — почесал затылок Мирон, взглядом ища у Антракса поддержки.
— Ча, — согласился тот и прикурил вторую сигарету.
— Откуда он вообще взялся? — Для разнообразия Мирон снова воспользовался трубой. — Чорт?
— Он ко мне пришел, — отозвался Антракс неохотно. — Я тогда лежал под капельницей после, ну…
— Запоя.
— Ага, этого. Я сначала заорал: в жизни такого ужаса не испытывал, думал, сердце остановится. Тут врачи — руки вяжут, чтоб не бился, успокоительное… А он в уголочке за ними стоит — и никто, кроме меня, его не видит. А потом меня осенило, что все предметы и явления нашего мира можно описать одним словом. Хухча! И я как будто все, все-все понял — и о себе, и о мире, и почему Дашка от меня ушла. Я, блин, веришь, нет, просветлел. — Мирон вздохнул и не ответил. — Я по образованию инженер-проектировщик, а тут осознал, что занимаюсь по жизни не тем. Творить хочу. Умы потрясать. Такое кино делать, чтобы зритель вот это мое озарение тоже пережил. Катарсис! Обновление через глубокие переживания. Страх — он же не просто так. Он все-все форточки в мозгу открывает — такие силы появляются! Вот ты, когда впервые его увидел, что почувствовал?
— Ну, охренел, конечно. Решил, что показалось. А потом коленки ему вперед загнул.
— Хух, — крякнул Антракс. — Это ты зря… В общем, заключили мы договор, но я, чесслово, не знал, зачем это окно.
— И зачем же чорту окно?
— Чтобы играть. Ему актеры нужны: сцен много, и все это постоянно крутится, крутится… Я покажу!
Заинтриговал, конечно. Мирон вернулся в дом и вслед за режиссером двинулся по коридору, на ходу заглядывая в комнаты. Вместо комнат были другие коридоры, тоже с дверями — внутри беззвучно прыгали и размахивали руками люди. Откуда-то сбоку перед Мироном выскочила девушка в разорванном платье и пустилась бежать: ее преследовал бородатый хипстер с ножом для разделки мяса. Антракс проводил их усталым взглядом и распахнул одну из дверей.
— Проходи, читай. Это все моя работа. Я же сам сценарии пишу.
Комнатушка за дверью больше всего напоминала склад макулатуры: папкам с бумагой стало тесно на полках, и они выперли на пол и в углы. Мирон поднял затоптанный лист, по которому только что прошелся сам.
КАРПОВ наносит РУМЯНОВОЙ 16 ударов ножом и убегает в рощу за гаражами. Тело РУМЯНОВОЙ спустя двое суток находит пенсионер КУРИЦЫН.
Фигня какая-то. Прямо перед глазами, прилипшая к стеллажу, висела другая страница.
…лобовое столкновение. Пешеходка КОЗИНА не успевает отбежать, и ее подбрасывает на высоту 3 метра. Пьяный водитель бээмвэ блогер ВЕРИВЕЛ пытается сбежать с места аварии на переломанных ногах…
— Тьфу, — не выдержал Мирон. — Это точно сценарии?
— Да, — с блеском в
