Я прыгаю в пучину страсти,
К тебе плыву я, рыболов.
В сетях твоих я, добровольно,
Тебе отдаться я хочу!
Мне без тебя тоскливо, больно,
Возьми меня — прошу, шепчу.
Я
Я удивляюсь, дорогая,
О как же вышло так, что мы,
Друг друга вовсе и не зная,
Так сильно, крепко влюблены?
И не сомкнуть теперь нам глаз,
Всё вспоминая милый образ,
Любимый лик, фигуру, голос,
Тоскуя в одинокий час
От холода постелей наших,
От одиночества в ночи,
Не видя глаз, очаровавших,
Похитивших, укравших сны.
Недополучим поцелуев,
Объятий, и друг друга ласк,
Ведь злого рока ветер дует,
Жестоко дует он на нас.
Пред нами воды моря,
Которые не переплыть.
Ведь стоит Башня Над Рекой.
И сторож зоркий в башне той.
Она
Не надо о моём отце,
Пожалуйста, ах, не сейчас…
Она обняла меня и прижалась щекой к груди, продолжила:
Сейчас мы можем эти воды переплыть.
На лодке. Вздымая шквалы волн вокруг.
Вот эта травка, этот луг —
Чем не постель нам? Чем не море?
А эта ночь — чем не та ночь,
Когда познаем мы друг друга,
Когда друг другом насладимся,
Под сенью древ, на травке луга?
Я
А как же: 'Разве не приятно
Наслажденье растянуть'⁈
А как же: 'Разве не прекрасна
И награда, и к ней путь'⁈
Она
Как я могу сопротивляться,
Когда ты рядом, я с тобой⁈
Держаться сил нет. Наслаждаться
Хочу я в этот час ночной!
Любимый! Ведь я чувствую к тебе всё то же!
Взгляни: глаза блестят от слёз!
То — слёзы счастья от того,
Что я нашла свою любовь,
Есть я, есть ты, и никого
Вокруг нас нет, и мира нет,
И не кончается пусть ночь,
И не разбудит нас рассвет,
И не прогонит он нас прочь.
Любимый! Ведь я чувствую всё то же, что и ты!
Я рада нашей встрече в башне,
Я словно начала лишь жить
Теперь, и всё вокруг — неважно,
С тобою лишь бы рядом быть.
Мне кажется, сейчас я задохнусь,
Ты моё сердце захватил, меня пленил.
Ах, счастье разрывает мою грудь.
Смотри, как я дрожу. Будто струнаdeilynn.
Она действительно дрожала.
— Ну что — возляжем мы на травы средь берёз? — спросила она. — И унесёмся в мир любви и сладких грёз.
Она крепко обняла и страстно поцеловала меня. Это был такой поцелуй, от которого сердце начинает бешено колотиться, а мимо может проноситься вечность, годы, столетия, и ничего больше не хочется — только бы продолжать и продолжать этот поцелуй, всегда, вечно.
Этот поцелуй — будто вода для жаждущего посреди пустыни, и ты надеешься напиться этим поцелуем, и ты пьёшь и пьёшь его, и не можешь напиться, и чем больше пьёшь — тем больше хочется. Этот поцелуй — будто дыхание для задыхающегося, и ты дышишь и дышишь им, и не можешь надышаться, и задыхаешься от этого поцелуя, и не можешь им не дышать. Не можешь прекратить, и не можешь продолжать.
Когда, тысячелетие спустя, поцелуй закончился, она и я тяжело дышали, будто только что совершили восхождение на высокую гору, и в наших глазах плясали огоньки безумного безудержного желания, и ничто не могло остановить его. Наши руки блуждали по телам друг друга, дыхание было тяжёлым и шумным, мы смотрели в страсть, пляшущую в глазах друг друга.
Мы опустились на траву, и страстно целовались, срывали одежду, и бродили жадными руками по телу друг друга. Мы катались по траве и предавались безудержной страстной любви.
Где-то вверху бесшумно пролетел G’haedaeptys, на мгновенье нас накрыла его гигантская тень, но нам в тот момент до него не было дела. К тому же над столицей летали только безопасные, ручные аэптисы.
Внезапно трава и роща исчезла, и мы оказались на красной постели.
(Но ведь этого никогда не было!)
Это была просторная, огромная красная постель, тянущаяся во все стороны вдаль, а вокруг царила тьма и пустота. Дева, обнажённая, сидела на мне, и двигалась вверх-вниз, запрокинув голову и стоная, а мои руки гуляли по её телу, ненасытные, жадные, желающие предельно точно запомнить каждый изгиб, каждую ложбинку, каждую линию, чтобы потом я мог это вспоминать в одинокие ночи. Когда лишусь всего этого.
Ведь мы не могли быть вместе. Из-за конфликта наших Домов. Лишь так — урывками, в ночи крадучись, когда никто не видит и не знает — могли встречаться мы и предаваться неге. Лишь так, урывками, когда не знает её Дом.
Под моими руками, скользящими по её телу, вспыхивали звёзды и созвездия. T’ha-eliya kr’heaye. «Звёздные татуировки» — так это называется. Светящиеся татуировки в виде звёзд (t’ha-elle), созвездий (t’halillwrr) и сияющих ночных пейзажей — очень модное явление у нас на Родине.
Мои руки бродили по её телу среди светил, среди множества миров, других планет, и она, склонившись ко мне, прошептала одно слово:
— Dalanadriel'…
