Чикаго у меня никогда не было собственных подруг — только его сестры, жены и подружки его коллег или приятелей по гольфу. И у меня не было ничего общего с этими женщинами.
Я не могла позвонить Морган каждый вечер — она была занята с новорожденным ребенком. Мейбл пару раз за последние пару недель писала мне, спрашивая, как идут дела, но мне тоже не хотелось ее обременять. Особенно признавать ей то, что частью моей проблемы было сильное влечение к ее брату.
Но если отбросить все физические позывы, мне действительно нравилось, когда мы с Остином разговаривали… Нил не был хорошим слушателем. Он притворялся, что слушает, говорил что-то вроде “верно” и “угу”, но его глаза остекленевали, и он всегда находил способ перевести разговор на тему, которую мог бы мне объяснить. Мы просто никогда не понимали друг друга.
Но почему-то я чувствовала, что Остин понял меня. Может быть, это было потому, что он тоже потерял свою маму. Может быть, это было потому, что рядом с Остином я была намного больше самой собой, чем рядом с Нилом. Может быть, это было просто потому, что Остин не был богатым эгоистичным придурком.
Какой бы ни была причина, я почувствовала потерю его дружбы, хотя она едва началась. Я начала подумывать о том, чтобы, возможно, попытаться навестить Морган, пока детей не будет, если смогу наскрести денег, чтобы добраться туда. Потом, пока я была бы в городе, может быть, мне удастся подумать о работе и условиях проживания на осень.
В пятницу утром, после того как я отвезла детей в лагерь, я позвонила ей.
— Помяни дьявола16! — сказала она, когда взяла трубку. — Я как раз говорила о тебе.
Ее знакомый голос заставил меня улыбнуться. — Да?
— Да. Возможно, я решила твои проблемы с трудоустройством! Вчера Джейк был на встрече по поводу нового шоу, которое открывается этой осенью. Скотт Блэкстоун — хореограф, и, по-видимому, он ищет нового ассистента.
Я ахнула. Я много лет ходила в танцевальный класс музыкального театра Скотта, когда жила в городе, и мне нравились как его хореография, так и стиль преподавания. В прошлом он просил меня помогать ему в межсезонье, когда он проводил семинары в колледже или на фестивалях, и мы действительно хорошо сработались. Но я не общалась с ним с тех пор, как уехала из Нью-Йорка. — Боже мой, это было бы идеально!
— Знаю! Я сказала Джейку записать твое имя. Ты не против того, чтобы дать Скотту твой новый номер? Он тебя обожал. Держу пари, ты получишь работу.
— Конечно! Спасибо — мне так не терпится вернуться в Нью-Йорк.
— Работа продвигается неважно?
— Нет, это так, я просто… — мне не хотелось объяснять ей всю ситуацию с Остином. — Я думаю, что просто пока не чувствую себя здесь как дома. Я подумала, может, мне навестить тебя, пока дети уедут навестить свою маму в Калифорнии.
— Да! — взвизгнула она. — Сделай это!
Я рассмеялась над ее волнением. — Я посмотрю цены на билеты. Не хочу тратить всю свою зарплату. Она понадобятся мне этой осенью.
— Дай мне знать, — сказала она. — Не могу дождаться встречи с тобой!
Мы повесили трубки, и я почувствовала себя немного лучше.
Затем я получила сообщение от Остина.
Дети завтра уезжают в Калифорнию.
Я знаю. Это есть в календаре.
Я помогу им собраться, когда вернусь домой вечером. Не могла бы
ты убедиться, что все их белье готово?
Да..
Затем я глубоко вздохнула и задала свой вопрос.
Ты все еще планируешь отвезти меня в Чикаго, пока их не будет, чтобы забрать мои вещи?
Я сказал, что сделаю это.
Я нахмурилась
Ничего страшного, если у тебя нет времени. Я знаю, как ты занят..
Я сказал, что отвезу, значит я отвезу. Мы поедем в воскресенье.
Раздраженная, я отбросила телефон в сторону и потопала наверх, чтобы забрать детское белье из прачечной.
В пятницу вечером появился Ксандер с бургерами и хот-догами, и они с Остином приготовили гриль, пока я запекала замороженный картофель фри в духовке и готовила салат. Остин сел за стол напротив меня, но, казалось, ни разу не поднял глаз от своей тарелки, как и делал всю неделю.
После ужина дети уговорили отца свозить их в город поесть мороженого.
— Не сегодня, — твердо сказал он. — Вам, ребята, нужно собрать вещи.
— Вся их стирка закончена, — сказала я, прежде чем он успел спросить. Затем я встала и начала убирать со стола. — Мне только нужно поднять последний груз из подвала. Остальное уже сложено и убрано.
Остин не смотрел на меня, но я почувствовала, как взгляд Ксандера перемещается взад-вперед между мной и его братом.
— Вот что я тебе скажу. — заговорил Ксандер. — Я прямо сейчас поведу детей есть мороженое, а вы, ребята, можете без помех собрать их сумки.
— Ура! Нам можно, папочка? — спросила Аделаида.
— Наверное. — похоже, Остин был не слишком доволен этим планом, и я подумала, не потому ли, что это означало остаться со мной дома наедине.
— Пойдем. — Ксандер встал и потряс ключами. — Последний, кто окажется в машине, тот тухлое яйцо.
Как только они ушли, Остин отнес тарелки в раковину. — Я уберу здесь. Ты можешь отнести последние пакеты с бельем в их комнаты? Тогда на сегодня ты можешь закончить. Я сам упакую их вещи.
— Хорошо. — вытирая руки о полотенце, я искоса взглянула на него. — Все в порядке?
— Почему спрашиваешь?
— Не знаю. Ты мало разговаривал со мной на этой неделе.
Он на мгновение замолчал. — Я просто делаю то, что обещал.
— Верно. Хорошо. — оставив его стоять там, я спустилась в подвал, где высыпала одежду из сушилки в корзину, а затем отнесла ее на второй этаж.
На лестничной площадке я заглянула в спальню Остина. Кровать была застелена, хотя одеяло с одной стороны было смято, как будто он сел на нее, чтобы надеть носки и ботинки. И задаваясь вопросом, была ли у него когда-нибудь женщина в этой постели, или он спал один каждую ночь в течение последних семи лет. Он сказал, что никогда не чувствовал себя одиноким. Но как это могло быть? Разве он не был человеком?
Я зашла в комнату Аделаиды и вывалила одежду на кровать, разделив ее на две стопки, затем аккуратно сложила. Я раскладывала вещи Адди по ящикам комода, когда услышала позади голос Остина.
— Спасибо, — сказал он. — Могу подменить.
Я закрыла ящик и повернулась, прислонившись спиной к комоду. — Тебе не нужна
