несутся две гигантские собаки. Морды волчьи, шерсть черная, длинная и при каждом прыжке исходит волнами, а в пастях клыки длиной в палец, такими и бревно легко перекусить.
– Пастор Олег! – закричала Люсиль. – Скорее!
Олег не двинулся с места, она снова завизжала страшно и громко, когда обе псины налетели на волхва и повалили на спину, стали катать по земле. Олег отстранял их слюнявые морды, отворачивался, но собаки навалились всей массой.
Люсиль снова закричала в ужасе:
– Савмак! Помоги ему! Что же вы стоите!
Олег вывернул голову подальше от громадной собачьей морды и скривился.
– Тьфу ты, обслюнявили всего.
Псины облизывали его с таким рвением, что Олег не успевал отплевываться, а те счастливо виляют хвостами, приседают на задних лапах и радостно сопят.
– Вы мне еще лужу пустите здесь, – поругал псин Олег и кое-как выполз из их счастливых объятий.
Он выпрямился, отряхнул колени и стал гладить громадин по мохнатым головам. Те скачут вокруг него, пританцовывают, встают на задние лапы и пытаются влезть на руки, будто говорят – мы маленькие и такие хорошие.
Олег отмахнулся от очередной попытки псины запрыгнуть ему на плечи.
– Да ну куда ты лезешь, – пожурил он. – Ты себя видел? Ты же конь, я тебя не подниму.
Люсиль вытаращилась на происходящее глазами, заполненными непониманием и растерянностью.
– Как это… – выдохнула она, переводя взгляд с Олега на псов и обратно. – Пастор Олег, вы что, знаете этих… собак?
Волхв кивнул и потрепал одну из псин за мохнатую морду.
– Еще щенками их помню, – ответил он. – Ползали, есть просили. Подобрал их на дороге.
– На дороге? – не поняла Люсиль, она все еще хлопает ресницами и поглядывает косо на Савмака и болотницу. Те стоят у самой калитки, болотница не решается входить, а ратник отважно закрывает ее своим телом.
Одна из псин упала на спину, подставляя лохматый живот, Олег почесал его и проговорил:
– Да кто-то выбросил в мешке. Пищали так, что за версту слышно. Подобрал, выходил, а как подросли, отдал вот этому.
Он указал взглядом на крыльцо дома. Там сейчас босой мужчина лет сорока, с бородой в проседи, в белых военных штанах и исподней рубахе, он пристально всматривается в происходящее, а ладонь прижата козырьком ко лбу.
Он крикнул низким и твердым голосом бывалого вояки:
– Гром, Гроза! Что там такое? Кусай чужаков, чтоб не шастали!
Олег вытер со щеки собачьи слюни и крикнул в ответ:
– Так ты старых знакомых встречаешь?
Мужчина сильнее прищурился, потом его глаза расширились, он воскликнул с изумлением:
– Вещий богатырь! Ты ли это?
– Да какой я богатырь. Но точно я, – согласился Олег.
Мужчина, как и был босой, сбежал по ступенькам и быстрой походкой с военной выправкой зашагал по траве навстречу. Его широкие руки распахнулись в приветственных объятиях. Перед оторопелыми взглядами Савмака, Люсиль и болотницы он обхватил волхва и глухо похлопал его по широкой спине.
– Да неужели я тебя вижу! – выдохнул мужчина со счастливой улыбкой и отстранился. – Не думал, что когда-нибудь свидимся.
Олег погладил псину, та подставила громадную голову и ластится.
– Земля круглая, – ответил он. – Хотя когда-то так не думали. Одного даже сожгли за эту круглость. Точнее не одного, но все знают только его.
– Ты о старике Бруно? – почему-то радостно уточнил мужчина.
– Да ну какой же он старик. Молодым помер.
– Тебя послушать, так и я молодой, – усмехнулся мужчина.
Олег кивнул.
– Молодой. Даже зеленый. Еще жить и жить.
Тот крякнул и подтянул спадающие штаны, его опытный взгляд переместился на спутников Олега, оценивающе скользнул по широким плечам Савмака, задержался на миниатюрной фигурке Люсиль и с нескрываемым удовольствием уцепился за пышные формы болотницы.
– Знали, что ваш друг меня с того света вытащил? А? – спросил мужчина.
Все трое переглянулись, Люсиль поинтересовалась в ответ, дерзко вздернув носик:
– А вы откуда знакомы?
– От верблюда, – усмехнулся мужчина. – Знаешь, кто это?
Люсиль покачала головой, а тот ответил:
– Лошади такие, с горбами. По песку ходят, как по земле, жары не боятся, воды не просят. Друг ваш спас меня из осады. Битва была жаркая, а ранило меня сильно. Думал, отойду к богу. Но он мне послал вещего богатыря. Тот меня вытащил из пекла, залечил раны. И наказал не бросать мои занятия.
Олег все еще возится с собаками, те счастливые, что им уделили внимание – виляют хвостами, приседают на зады и растягивают морды в радостных оскалах.
– Не наказал, – уточнил он не глядя, – а посоветовал.
Мужчина усмехнулся.
– Да после всего, что ты сделал, каждое твое слово мне – как приказ.
Олег сказал с миролюбивым выдохом:
– Тогда приказываю доставить нас на большую землю.
Тот вскинулся, глаза засияли радостью, а широкие длани раскинулись, он воскликнул бодро:
– Как знал! Как чувствовал, что понадобится! Я ж не забросил свое занятие, продолжал. Все, как ты завещал! Доставлю. Точно так доставлю. Только сперва накормлю.
– Нам бы поскорей, – попытался увильнуть Олег.
– Даже слышать не желаю, – отрезал мужчина. – Я и подумать не мог, что снова встречу своего спасителя. А если встретил, то самое меньшее, чем могу отплатить – это оказать любую услугу, что в моих силах, да накормить. Обсохнете хоть, а то будто из болота вынырнули.
Он обернулся к остальным и сделал пригласительный жест.
– Зовите меня Жан. Идемте, у меня как раз кабанчик подоспел.
Олег глянул на спутников. Все грязные, мокрые, женщины похожи на потрепанных воробышков – волосы спутанные, растрепанные, одежда грязная, у Люсиль кое-где порвано платье. Болотница вообще в рубахе, сквозь которую хорошо проступают очертания ее призывной фигуры. Савмак бодрится, ратнику и не положено показывать слабину, но и ему не помешал бы отдых. К тому же не ели давно, голодные, а это значит – слабые. Со слабыми в дороге одна морока.
– Ладно, – согласился волхв. – Но недолго. Рассиживаться некогда.
Лицо Жана радостно засияло, он повел их в дом, иногда прикрикивая на собак – те лезут под ноги, прыгают, требуют чтобы о них не забывали и непременно взяли на руки, ведь они маленькие.
– Гром, Гроза, ну куда вы лезете, – пытался объясниться с ними он. – Вы ж как кони. Отожрались у меня. На какие такие руки вы проситесь? У старого Жана они уже не те. В самую пору вам меня на себе таскать.
– Не старь себя раньше времени, – снова поправил его Олег. – Я помню тебя как генерала Мёнье, бодрого и сильного.
Жан отмахнулся.
– Да какой я генерал. Мне теперь такие чины не к чему. Для всех я давно помер. Это и к лучшему,
