но сам по себе череп вряд ли обещал ей что-то хорошее.
Дальше, за бабочкой, было расплывчатое пятно, в котором угадывался сгорбленный силуэт женщины с крючковатым носом и растрепанными прядями волос.
Ведьма…
Этот рисунок говорит о том, что ей противостоит могущественный и коварный противник, возможно, связанный с какими-то таинственными, сверхъестественными силами.
Что ж, к могущественным противникам ей тоже не привыкать, а в сверхъестественные силы она не верит…
Ксения еще раз пригляделась к ведьме. А ведь здорово смахивает на Изольду Михайловну, просто один в один.
Неужели это тоже знак? Но нет, сейчас ей нужно сосредоточиться на своем деле.
В следующем пятне она разглядела ангела.
Ну что ж, в кои-то веки благое предзнаменование. Как ей говорила та армянская дама, которая учила ее гадать, изображение ангела на чашке значит, что ей поможет новый друг.
Ладно, будем считать, что гадание удалось! Ей противостоят какие-то могущественные силы, но и на ее стороне будет друг.
Ладно, такой расклад ее вполне устраивает! Вот только сверхъестественное влияние ей не нравится.
Ксения перевернула чашку и поставила ее на блюдце.
– Счет, пожалуйста, – холодно сказала она появившейся официантке.
– За все заплачено, – так же холодно ответила та.
Розалия Степановна вошла в свой дом и удовлетворенно проговорила:
– Дом, милый дом!
– Что так тихо у вас? – Степан поставил чемодан в холле.
– Лена спит, наверное, – вполголоса заметила Розалия Степановна, – а вот куда делась горничная… Водителя я сама отпустила, когда в клинику переехала, они сами водят, а девчонку эту, Оксану, наверное, Ленка уволила, жаловалась мне на прошлой неделе, что та ее ненаглядному мужу глазки строит.
– Что – правда? – усмехнулся Степан, с удивившим самого себя злорадством вспомнив, в каком виде они оставили Артема в клинике.
– Вранье, конечно! – Розалия Степановна махнула рукой. – Ленка вечно с ума сходит насчет муженька своего. Ох, прямо не знаю, как с ней объясняться стану. Не поверит ведь ни за что. Скандал с утра будет…
Степан терпеть не мог женских скандалов, с криками и слезами, оттого, наверное, и не женился до сих пор.
– Я, пожалуй, поеду, у меня работа… – заторопился он, – а вы пока тут отдохнете, выспитесь, а утром, когда придете в себя, тогда и поговорите с Леной.
– Поезжай, поезжай, родной! И спасибо тебе за все! Мы уж тут сами разберемся.
Степан уже взялся за ручку двери, как вдруг где-то в глубине дома зазвонил мобильный телефон.
– Это Ленин! Неужели Артем очухался и теперь звонит, требует, чтобы за ним приехали? Ох, что теперь будет!
Розалия Степановна быстро, по-молодому, взбежала по лестнице на второй этаж.
Мобильник валялся в коридоре, перед дверью спальни супругов.
– Разбудит ведь Ленку! – Розалия достала телефон, взглянула на экран. – Кто это звонит среди ночи? Номер незнакомый…
– Может быть, какой-нибудь робот, услуги разные предлагают… – предположил Степан, без особого желания поднимаясь наверх. Сейчас проснется Елена, а он ее видеть не очень хочет.
– Может быть…
Розалия поднесла трубку к уху:
– Слушаю!
– Слушай, и слушай внимательно! – прозвучал в трубке незнакомый голос. – Твой зять должен нам деньги.
Степан увидел лицо своей тетушки – и подошел ближе.
– Кто это говорит? – возмущенно проговорила Розалия Степановна. – Что вы хулиганите среди ночи?
– Это тебя не касается! Я сказал – твой зять должен нам деньги!
– Вот с него и спрашивайте!
– Ты сама знаешь, что с него много не получишь. Особенно сейчас. Так что деньги придется отдать тебе!
– Вот еще! Я за зятя не отвечаю… И не смейте звонить Елене, у нее денег нет!
– Ответишь, если захочешь получить свою дочь в целости и сохранности!
– Что?! При чем здесь Лена? – закричала Розалия Степановна, толкнула дверь спальни дочери и вслепую зашарила рукой по стене в поисках выключателя.
– Она у нас. И будет у нас, пока ты не отдашь нам долг своего зятя. Причем с процентами!
Степан вошел следом и зажег свет.
В спальне был ужасающий беспорядок. Одежда вывернута из шкафов, постель не застелена, на полу валяются вперемешку туфли, косметика и сумки.
Степан не удивился – ему хорошо известна была нелюбовь кузины к порядку, а если она горничную уволила…
Тут он взглянул на лицо тети и понял, что дело плохо.
– Лена! – крикнула она. – Лена, ты где?
Никто не отозвался, и Розалия Степановна в панике смотрела, как Степан открыл дверь ванной и покачал головой – нету. Он заглянул еще зачем-то под кровать, потом обошел все три спальни на этаже. Нигде никого не было.
– Говорю же – она у нас, а ты не веришь… – укоризненно проговорил голос в трубке.
– Но это беспредел…
– Называй как хочешь, но если тебе дорога дочь – ты заплатишь нам! Иначе получишь ее по частям! Это понятно? Сначала мы будем присылать тебе ее пальцы, потом…
– Прекратите! Я не хочу это слушать!
– Не хочешь слушать – плати!
– А может, Лена вовсе не у вас? Может, вы меня водите за нос? Может, вы блефуете? Мало ли куда она ушла…
– У нас, не сомневайся!
– Тогда дайте мне с ней поговорить! Я хочу быть уверена, что она у вас и что она… что она пока жива.
– Ты не в том положении, чтобы диктовать условия! Заплатишь деньги – тогда и увидишь ее!
– Ну уж нет! – рявкнула Розалия Степановна, и ее племянник невольно восхитился – все же умеет тетя в трудную минуту собраться и быть твердой. – Пока не услышу дочь – никаких разговоров о деньгах! Я сейчас же вешаю трубку!
– Ладно, черт с тобой! – В трубке раздался какой-то шорох, треск, и наконец прозвучал гнусавый, плачущий голос:
– Мама! Мама! Заплати им! Сделай все, что они скажут, иначе мне будет плохо, очень плохо! Иначе они меня убьют!
– Лена, девочка моя! Ты в порядке?
– В порядке? – Елена всхлипнула. – А как ты думаешь? Меня похитили, ты понимаешь? Как я могу быть в порядке?
– Но тебя, по крайней мере, не бьют? Тебя кормят? С тобой нормально обращаются?
– Пока не бьют, но если ты им не заплатишь, они сделают со мной ужасные вещи… это такие люди… мама, господи, заплати им, я не могу тут находиться, они меня пугают!
– Все, хватит! – В трубке снова зазвучал мужской голос. – Хватит, хорошего понемногу! Ты слышала свою дочь и знаешь теперь, что она у нас. Теперь дело за тобой. Как сказано, если захотите услышать и услышите, то будете вкушать блага земли. Если же будете упорствовать, то меч пожрет вас.
– Что? – удивленно переспросила Розалия Степановна.
– Что слышала! Теперь готовь деньги!
– Сколько?
– Пять миллионов.
