— Извинить за что? За то, что вы спросили, где я был? За то, что вы верите в возможность того, что я убил брата?
Упрямо не отводя глаз от его посуровевшего лица, Лаура сказала:
— Разве только вам разрешено подозревать других? Вы ведь не сказали мне, что верите в мою невиновность.
— Не сказал?
— Вы знаете, что не сказали.
Дэниел кивнул:
— Это правда. Ладно. Я не верю, что вы убили Питера. Я даже сомневаюсь — несмотря на все, что знаю о своем брате, — что вы были его любовницей.
Вместо того чтобы испытать облегчение, Лаура почувствовала раздражение.
— Что же заставило вас изменить свое мнение?
— Я не верю, что вы убили его, потому что понял: вы не способны на убийство. Человек, нарисовавший Кэрри и Энн с таким сочувствием и Эмили — с таким непониманием, не может быть убийцей.
— Вы видели мои рисунки?
Он смущенно кивнул.
Лаура вспомнила о портрете Дэниела, спрятанном за обложку папки, и покраснела. Раз он ничего не сказал о своем изображении, может быть, он его не заметил?
— Я рисовала Кэрри по памяти.
— И с большой симпатией. Поэтому я сомневаюсь, что вы спали с ее мужем.
Некоторое время она думала над его словами, прислушиваясь к равномерному шуму дождя, заглушаемому время от времени раскатами грома.
… и Эмили с таким непониманием.
Что это могло значить? Что она не передала сходство? Но прежде чем ей удалось перебороть себя и отважиться на прямой вопрос, Дэниел отвлек ее внимание от рисунков.
— Я в отличие от вас способен на убийство, конечно, при определенных условиях, — сказал он как-то равнодушно.
Лаура смотрела на него, не веря собственным ушам.
Дэниел улыбнулся ей и добавил:
— Но я не убивал Питера.
— Но вы знаете, кто убил?
— Видимо, загадочная рыжеволосая красавица.
Он снова лжет.
Лаура была в этом абсолютно уверена. Как и тогда, когда он сказал, будто не знает, почему Питер хотел выкупить у нее зеркало. Что бы он ни думал о смерти брата, он не верит в «рыжеволосую красавицу».
Лауру снова переполняло смешанное чувство. С одной стороны, она была рада, что он признал ее невиновной и в убийстве, и в связи с Питером. Но он не сказал ей другого — что он знает или о чем подозревает в связи с этим убийством. Его скрытность глубоко огорчала Лауру. Почему он солгал? Что он знает и почему не хочет говорить ей правду?
— Вы хмуритесь, — мягко сказал Дэниел.
Лаура ответила первое, что пришло ей в голову:
— Я подумала, что Эмили уже ждет меня.
— Я сказал Джози, что иду в лабиринт искать вас, — заметил Дэниел. — Она передаст Эмили, где вы.
Может быть, только это вам и нужно, Дэниел? Вы хотите, чтобы Эмили знала, что вы здесь, со мной. Что мы одни. Но почему? Для чего? Неужели я всего лишь заложница или шахматная фигура в вашей игре с Эмили?
Лаура видела его суровое лицо и непроницаемые глаза. Как такое возможно? Не понимать человека и вроде бы знать о нем все. Как он ходит, как стоит, как держит бокал. Даже этот иронический наклон головы перед тем, как насмешливо возразить собеседнику. Тембр очень знакомого голоса. И ей казалось, что она узнает его даже в темноте, стоит ему прикоснуться к ней. И она знает, когда он обманывает ее.
И все же этот человек ей совсем незнаком. И о чем он думает, она совершенно не знает. Ей неизвестно, доверчив он или осторожен? Легко ли его развеселить? Знает ли он, что мать больше любила младшего брата, чем его? Страдал ли он от этого? Порядочный ли он, в конце концов, человек? Или же скрывает свои пороки под маской благопристойности? Господи, Лаура даже не знала, любит ли он дождь!
— Лаура?
Она вздрогнула, спохватившись, что молча смотрит на Дэниела уже несколько минут, углубившись в свои мысли.
— Прошу прощения, — пробормотала она. — Я была далеко отсюда.
— Вы думали обо мне.
Лаура постаралась собраться с мыслями.
— Вы себе льстите.
— Нет. Вы думали обо мне.
Отрицать было бесполезно. Но и говорить правду девушка также не хотела. Тогда с чувством, что она сжигает за собой мосты, Лаура беззаботно проговорила:
— Хорошо, я скажу вам, о чем думала. Эмили предостерегла меня относительно вас, и я пыталась решить, стоит ли ей верить.
Глаза Дэниела сузились, но он спокойно спросил:
— Она предостерегла вас? А что именно она говорила?
— Эмили сказала мне, что вы опасный человек. Это правда? — Лаура постаралась, чтобы в ее голосе звучало простое женское любопытство, вроде бы она задала праздный и пустяковый вопрос.
— Только для врагов.
Лаура видела, что он говорит правду. На несколько секунд Дэниел задумался, но, когда снова взглянул на девушку, между его бровей залегла морщина.
— Почему Эмили предостерегла вас?
— Я этого не знаю. Может быть, теперь вы захотите в ответ остеречь меня на ее счет. Что происходит между вами?
— Зачем мне предостерегать вас? — В голосе Дэниела слышалось раздумье.
Лауре стало не по себе, и ей захотелось изменить тему разговора.
— Ну, я не знаю. Например, ходят сплетни, что она убила своего мужа — вашего дедушку. Это правда?
— Я всегда думал, что правда, — как-то очень спокойно подтвердил Дэниел.
Лаура выпрямилась и ошеломленно посмотрела на него:
— Вы шутите.
— Нет.
Дэниел пожал плечами.
— Не было свидетелей этого… несчастного случая. И хотя ясно, что его чем-то ударили по голове, не нашли никакого орудия со следами крови рядом с бассейном. Мне все это рассказывал мой отец, так как убийство произошло до моего рождения. Он говорил, что полицейские всегда подозревали Эмили. И мой отец также.
С трудом проглотив комок в горле, Лаура спросила:
— Вы это рассказываете, чтобы поддразнить меня? Потому что я предложила вам остеречь меня? Ведь так?
— Вы полагаете? — Дэниел не улыбался, и его глаза были непроницаемы, как обычно. — В обстоятельствах смерти моего отца тоже есть загадочные моменты. Говорят, что он был случайно застрелен на охоте — друзьями. Но эти друзья на самом деле были друзьями Эмили.
— Но вы же не предполагаете…
— Я ничего не предполагаю. Я всего лишь рассказал вам о странных обстоятельствах смерти моего отца.
Лауре внезапно стало холодно, и она поплотнее закуталась в свою куртку. Он, кажется, говорил серьезно. И не лгал. Но ведь не может он всерьез верить, что его родная бабушка убила своего мужа и организовала убийство сына?
