– Анри, дорогой, давай не будем называть никого грязной бородой лесоруба, – сказала Лишта, поспешно обнимая внучек, а заодно даже Амоса. – Вам, наверное, интересно, почему я здесь. Произошло нечто ужасное.
– Я знаю, – сказала Марен. – Я подслушала весь твой разговор с Мелвином и Келвином.
– Жалкие, глупые ничтожества. – Глаза Лишты сердито вспыхнули.
– Почему ты не сказала им правду? – спросила Хэлли.
– Потому, дорогая, что, когда я подала заявление о приёме на работу, я использовала вымышленное имя, – сказала Лишта. – И я хочу, чтобы они немедленно обо мне забыли, а не начали копать глубже. Боюсь, этот ужасный Келвин прав. Если бы сюда нагрянула полиция, они бы просто увидели лагерь, полный дремлющих детей, занимающихся вещами, которых они не понимают, и поверили бы этим глупым директорам, что всё в порядке. За исключением одной леди, которая солгала о своём имени и личных данных. Боюсь, как бы меня за это не арестовали.
– Мы только что разработали план, как прикрыть эту лавочку, – сказала Марен. – Если это сработает, завтра за детьми приедут родители.
Седые брови Лишты поползли вверх.
– Знаете маленькое офисное здание в центре лагеря? – сказал Амос.
Лишта кивнула.
– Там есть телефон, а также личные дела всех детей. Мы собираемся проникнуть туда сегодня вечером, обзвоним всех родителей и скажем им, что в лесу прячется беглый каторжник, и им нужно немедленно приехать за своими детьми.
– Будем надеяться, что никто не пойдёт искать вашего каторжника и не обнаружит вот это. – Лишта ткнула узловатым большим пальцем в палатку.
– Кстати, – сказала Марен, – верно подмечено.
Лицо бабушки сморщилось в улыбке.
– Всё в порядке, дорогая. Я спрячу палатку в машине. И это идеальный план. – Она благодарно ущипнула Марен за щёку. Хэлли уклонилась от её пальцев, а Амос явно занервничал. – Я звонила вашей маме, – продолжила Лишта, – и она завтра приедет. Она будет здесь к обеду. Если по какой-то причине вам не удастся убедить всех родителей приехать и забрать своих детей, мы позвоним в полицию и будем надеяться на лучшее.
Сердце Марен запело от облегчения. Когда мама окажется рядом, они будут в большей безопасности, даже если родители не приедут и им придётся взять на себя Келвина и Мелвина и неким образом убедить полицию, что в лагере есть проблема. Ей не терпелось обнять маму, и как можно крепче.
– Мой план на сегодняшний вечер: приготовить очень сильные антисонные противоядия всех видов, чтобы выяснить, какое работает лучше всего, – сказала Лишта. – У меня внутри палатки устроена миниатюрная фабрика. Вам нужна помощь с телефонными звонками?
– Спасибо, мы как-нибудь справимся, – сказала Хэлли. – Там только один телефон, поэтому нам не нужно много людей.
– Что ещё более важно, чувствуете ли вы себя в безопасности, делая это сами? – спросила Лишта.
– Абсолютно, – ответила Хэлли, и Марен наклонилась чуть ближе, надеясь проникнуться уверенностью своей сестры.
– Ну что ж, – сказала Лишта. – Я отправлю Анри следить за вами с деревьев. Он получил строгое указание, что, если что-то случится, лететь прямо ко мне.
– ILS PUENT COMME UN PET DE RHINOCEROS![32] – крикнул попугай.
– Здесь никто не пахнет какашкой носорога. – Лишта неодобрительно посмотрела на свою птицу. Попугай нахохлился, но не выказал ни капли раскаяния. – А если нужно, чтобы Анри прилетел и нашёл меня, мы будем использовать пароль. Слово «чепуха».
– САЛЯМИ! – крикнул Анри. – МОРТАДЕЛЛА!
– Чепуха, – твёрдо повторила Лишта. – А пока мне нужно, чтобы вы трое уничтожили как можно больше снов в лагере. Остановите лунатизм до того, как он начнётся.
– Я знаю, где хранятся сны, – сказала Марен. – В коробках в помещении прачечной.
– Прекрасно, – сказала Лишта. – Это будет просто: откройте коробки и налейте внутрь воды. А если вам хватит храбрости, попробуйте проделать что-то подобное с киоском снов – из шланга или с помощью разбрызгивателей.
– Сейчас он закрыт, – сообщила Хэлли.
– Интересно, – сказала Лишта. – Будем за ним следить. А теперь самая сложная часть: раздобыть сны, которые уже есть у отдыхающих.
– Мы можем проскользнуть обратно в наши домики и намочить все сны, какие только найдём, – предложил Амос.
– Отлично, – сказала Лишта. – Но будьте осторожны, мои дорогие. И на всякий случай сегодня вечером вам лучше спать с нейлоновым чулком на лице.
При мысли о том, что, пока она спит, кто-то вкладывает ей в рот сны, у Марен похолодело внутри.
– Ты думаешь, это действительно нужно?
– Бережёного бог бережёт. – Лишта забралась внутрь палатки и вернулась с тремя мягкими чулками странного бледно-голубого оттенка.
Амос с сомнением взял свой двумя пальцами.
– Что мне с ним делать?
– Объясню на обратном пути, – сказала Марен, думая, что умрёт, если кто-нибудь из её соседок увидит, что она спит с этой штукой на лице. А для Амоса это было бы в сто раз хуже. Какое счастье, что есть балдахины.
– Нам пора назад, – сказала Хэлли.
Марен очень хотелось остаться с бабушкой подольше, сидя под тихими деревьями вдали от лунатиков и хаоса, но Хэлли была права. Им предстояло много дел, и она хотела проверить Кендалл.
– Хорошо, мои дорогие, – сказала Лишта. – Будьте осторожны. Запомните кодовое слово.
– LIVERWURST![33] – крикнул Анри.
26
Марен попрощалась с Хэлли и Амосом и, прячась в длинных предвечерних тенях, прокралась к своему домику, где, приоткрыв скрипучую сетчатую дверь, проскользнула внутрь.
– Эй! – раздался голос из глубины комнаты.
Она чуть не выпрыгнула из тапочек. На краю кровати сидела Кендалл, длинные волосы свисали ей на лицо.
– Все сейчас в мастерской снов.
– Ты проснулась, – сказала Марен.
– Да, я проснулась полчаса назад и вернулась сюда. Джуди присматривает за группой. – Лицо Кендалл было бледным, уголки рта опущены – в противоположность её обычной весёлой улыбке. – Я вела себя очень глупо?
– Нет! – Марен села на кровать рядом с вожатой. – Ты была в порядке. Это было просто забавно. Ты что-нибудь сама помнишь?
– Всё, что я помню, – это боулинг с фейри. – Кендалл шмыгнула носом. – Не могу поверить, что теперь все знают, что мне всё ещё нравятся фейри.
