нам поговорить нужно, — вставляет Кир.
— Довел девочку, изверг, — сурово говорит тетя Катя. — Дай ей в себя прийти. Никуда твой разговор не денется, — отсекает мама.
— Ну вот, тридцать семь и два, — всматриваясь в градусник, отвечает тетя Катя. — Жаропонижающее пить еще рано, а супчик можно. От него станет легче. Одевайся и спускайся на кухню за стол.
— Хорошо, спасибо, — глухо произношу из-за боли в горле. Вот тебе и прогулялась под дождем. Здравствуй, ангина. Домой возвращаться не хочется. Мать бурчать будет. Отец так, наверное, вообще в ярости. Звонили, наверное. Телефон. Точно. Я ж его потеряла. Зажмуриваюсь и скулю тихо. На новый моих запасов не хватит. Учитывая, что маленькую помощь я всё же внесла Тине, хоть она и упиралась. Но вспоминая, сколько раз она меня выручала — это капля в море. А на новый телефон родители точно не раскошелятся. Боже, надо же было так вляпаться. Уже скулю громче.
— Что болит? — озабоченно спрашивает Кир.
— Мой телефон. Я его потеряла. Родители, наверное, с ума сходят, — тараторю.
— Держи. — достает из тумбочки мой телефон. На нем стопроцентная зарядка. Есть небольшие трещины по экрану, но в целом он реагирует и оживает незамедлительно.
— Где ты его нашел?
— Недалеко от ангаров, около мусорного бака, — отвечает Кир. — И за родителей не переживай. Тина им позвонила, сказала, что вы делали проект, и ты уснула. Будить тебя не решилась, но вам нужно срочно его доделать, поэтому вы все выходные будете у неё, но по факту у меня. — улыбается на последнем слове. А мне неловко и страшно одновременно. Мы не проводили столько времени вместе. Мы не спали вместе до сегодняшней ночи, которую я не помню.
— Должно подойти. — протягивает мне спортивные штаны и толстовку. Я беру и присаживаюсь на постели, опуская ноги на пол, но при этом прикрываю часть бедер одеялом, где трусики.
— Эммм… Можешь отвернуться? — прошу Кира. Он хоть и закатывает глаза, но отворачивается. Натягиваю штаны до колен и быстро поднимаюсь. Натягиваю выше, до талии. Они большие, приходится снизу закатать. Сверху надеваю толстовку.
— Всё, — командую. И Кир поворачивается. Смотрит таким взглядом, будто на мне самое дорогое платье во вселенной, а не широкие мужские спортивки и толстовка. Красота в глазах влюблённого. Я густо краснею и стесняюсь. Пальцами прочесываю волосы. А Кир подходит и завязывает на моей талии шнурок на штанах. Так близко. Так интимно. Что дрожат коленки и бабочки порхают. Хочется прижаться. Прикоснуться к губам. Хочу поцеловать. Смотрю на его губы. И это желание с точностью отзывается. Да, я этого хочу. Поцелуя. Глубокого. Настоящего. Такого, который не сравнится ни с чем.
— В них должно быть тепло. — наклоняется и подставляет мне тапочки с Микки Маусом. Знаете, в которые вы засовываете ногу, и они вас обволакивают. Вот тут такие же.
— Я их не надену. — мотаю головой и улыбаюсь.
— Куда ты денешься, — говорит Кир и показывает на свои такие же, только с Дональд Даком. У него есть клюв и даже маленький хвост. Я откровенно смеюсь уже в голос.
— Кристина подарила на прошлый Новый год. При этом я ей проспорил желание. Как ты думаешь, что она загадала? — веселится Кир.
— Неет, — смеюсь. — У нее хорошее чувство юмора.
— Да, — кивает головой. — Теперь я должен до следующего Нового года их носить, — откровенничает. — Хотя готов сколько угодно их носить, лишь бы вернулась, — с грустью добавляет. А я надеваю эти смешные тапки.
— Пойдем спускаться. — отхожу к двери, но Кир меня ловит и обнимает поверх плеч. Просто зажмуривается, вдыхает запах и прижимает к себе.
— Я боялся, что не успею. Боялся, что опоздал, — с болью произносит Кир. И таким я вижу его впервые. Самой больно становится, что заставила переживать. Знаю, что глупый поступок. Сама увидела. Сама обиделась. Сама напридумывала. А может, там и не было ничего. Но ведь картинка была реалистичной. Он был голым и в полотенце. Она растрепанной. Что тут можно подумать?
— Я не помню ничего, как уснула там, в лесу. — тихо произношу.
— Мы поговорим, но позже, — отвечает Кир, разворачивая к себе, и заглядывает в глаза. Я обнимаю его в ответ за талию. — Сейчас мама права, тебе надо поесть и отдохнуть. А мне нужно будет пересечься с Полей и съездить еще одно дело решить. А ты сможешь отдохнуть. Вечером мы поговорим, хорошо? — спрашивает Кир. И я соглашаюсь.
18
Если выяснять, то всё до конца. Анна Бурцева
В доме Сомовых обитает особая аура и магия. Тут свободно дышится. А главное, я словила себя на мысли, что чувствую себя как дома. Будто я являюсь частью этой прекрасной семьи. То, с какой нежностью Сомовы старшие относятся друг к другу, меня восхищает и поражает. Они не скрывают свои чувства. Они их выражают. Они разговаривают, обнимаются, шутят, смеются и даже грустят. Тут нет осуждения. Тут абсолютная поддержка и любовь.
Днём, как и говорил Кир, он меня оставляет с его мамой, а сам уезжает по делам вместе с отцом, обещая вечером поговорить. Это ожидание хуже пытки. С одной стороны, мне нужно обдумать, что дальше. С другой — я боюсь того, что он мне скажет. А что, если правда, между ними что-то было? Смогу ли принять?
От размышлений меня спасает мама Кира. Дает незначительные задачи, и я их выполняю. С удовольствием помогаю в саду, а она в ответ рассказывает о детстве Кира. Много смеемся и улыбаемся.
— …а он забрался на чердак и уснул там, — смеясь, рассказывает историю тетя Катя. — А мы уже весь поселок на уши подняли.
— Мы, конечно, его отругали, но и испугались очень. В то время много плохого в поселке происходило. И убивали, если узнавали, что в доме ценности есть. Тяжело было, поэтому страх за детей сильный был. А когда уже сюда переехали, стало спокойнее. Думала, прошло все то плохое, что было. А нет, год назад нас коснулось несчастье. Уже тут, — с грустью говорит теть Катя.
— Никаких вестей нет? — осторожно спрашиваю.
— Нет. Мальчики что-то ищут, надеются, но я после инсульта туда не лезу. Если и найдут живую, это чудо будет. Но уже год прошел, статистика в этом случае говорит обратное.
— Если ищут, значит, надежда есть, — подбадриваю маму Кирилла. Хоть и понимаю, что доля правды в её словах есть, но надежда и вера нужна всегда и всем. Хочется хэппи энда для их семьи.
— Ладно. Что мы все о грустном, — улыбается тетя Катя. — Лучше расскажи о своей семье. — спрашивает, когда
