хитрее, его настроение заметно улучшилось.
— Дохлые кошки — это мой личный способ борьбы с нежелательными людьми, — заявил он, — в основном с взяточниками и казнокрадами. Терпеть их не могу, они вредят моему городу, как и любому другому. Метод прост: когда кто — нибудь проворуется окончательно, одним прекрасным утром он находит у себя в спальне дохлую кошку. Кроме того, тем же самым утром по всему городу появляются объявления, разоблачающие его неправедную деятельность, — Дон рассказывал со всё большим воодушевлением, сопровождая рассказ красноречивыми жестами. — Если это предупреждение не возымело должного действия, начинается самое интересное. У клиента начинают пропадать вещи, чтобы потом найтись на тех же самых местах, где он видел их в последний раз. В его любимой комнате воцаряется вечный хаос, стены его дома начинают плясать, в них появляются дырки и тому подобное. Это может показаться смешным, но поверьте, когда ты не можешь найти сортир в собственном доме, хотя совершенно точно помнишь, где он находился вчера — это очень раздражает. При этом каждый день он получает письмо, в котором сказано, что если он вернёт нечестно нажитые деньги и начнёт действия по исправлению вреда, который он принёс, то напасти прекратятся. Рано или поздно у всех сдают нервы, и они подчиняются. Один, помнится, продержался почти полгода, — мечтательно протянул Дон. — Человек со стальными яйцами, что сказать. Но когда я перевернул его кабинет вверх тормашками, и он сдался.
— Вверх тормашками? — удивилась Искра.
— Конечно, я просто присобачил мебель к потолку, но выглядело здорово! — пояснил Дон, но потом его энтузиазм несколько угас. — Вообще-то, весело было только первые несколько раз. Потом стало хватать просто дохлой кошки.
Маиран и Ренар ухмылялись, видимо, находя эту историю весьма остроумной.
— И всё-таки, — с волнением спросила Ависар, — ты что, правда убивал их кошек?
— Леди, за кого вы меня принимаете! — оскорблённо возмутился Дон. — Я же не живодёр какой-нибудь! На улицах Ре-Дон-Гона полным-полно уже готовых дохлых кошек.
Тут уже и Искра не удержалась от улыбки. Дон с успехом мог бы играть комедии в театре, даже без репетиций и текста, просто импровизируя на заданную тему.
— А если они не переставали? — поинтересовалась Наяна. — А просто начинали лучше прятаться?
— В таком случае Орден Тайн должен рыдать от того, что эти почтенные господа в своё время не пожелали в него вступить! Ну что вы встали, честное слово? Я вполне могу чесать языком и идти одновременно!
Уже откуда-то спереди донёсся голос Дона, обращающегося к Наяне.
— Я думаю, совершенно бесполезно присылать дохлую кошку тому, кто сам является автором доброй половины наших «дружеских визитов».
В общем-то, Дон был совсем не таким мерзким, каким показался Искре на первый взгляд. Скорее даже наоборот, он был весьма обаятельным, стоило только привыкнуть к его внешней колючей оболочке. Да и внешне он был приятным, если не принимать во внимание чересчур крупный и кривой нос, который, впрочем, идеально отвечал представлениям Искры о том, как должен выглядеть нос, который всё время суют в чужие дела. А его точка зрения всегда была свежей и необычной, хотя порой это и раздражало.
— Дон, почему все так боятся Рины? Да, она может отражать магию, но ведь её все ещё можно, ну, не знаю, застрелить из лука, да хоть камень на голову сбросить.
— Маги, — Дон развел руками. — Магия входит в плоть и кровь и они порой не видят дальше собственного носа. Считают, что если проблему нельзя решить магией — значит она нерешаема, — в его голосе слышалось ироническое презрение.
— А Маиран?.. — ведь Маиран тогда спрятал меч потому что копьё было удобнее.
— Воины получше прочих, — согласился Дон, — но, помяни моё слово, и он однажды столкнётся с какой-нибудь магической проблемой и будет, как баран, бодать стену, пытаясь расшибить её об лоб.
— Погоди… — во всем этом оставалась одна нестыковка, — но ты ведь тоже маг!
— Верно подмечено, — усмехнулся Дон, — но я уже десять лет работаю над тем, чтобы не попадаться в эту ловушку.
На четвёртый день пути Дон впал в странную, совершенно не подходящую ему задумчивость. Он продолжал вести их вперёд, но не произносил ни слова, только сосредоточенно смотрел вперёд, хмурился, а иногда принимался считать что-то на пальцах. Когда его спросили, что случилось, он заявил, что у него «день размышлений» и любопытным лучше отстать. На следующий день он вёл себя как обычно, будто ничего и не произошло.
Ещё через несколько дней (когда Искра уже потеряла им счёт) Арн внезапно преградил Дону дорогу.
— Нам нужно взять правее, — ровным, безэмоциональным голосом произнёс он.
— Зачем? — удивился Дон. — Мы нормально идём.
— Нам нужно взять правее, — повторил Арн, ничуть не изменив тона.
— Но я тут уже не раз ходил, — Дон явно не собирался отступать.
— Вероятно, ты ходил здесь один, — сказал Арн и снова повторил. — Нам нужно взять правее.
— Ладно-ладно, — примирительно замахал руками Дон, как будто Арн ему только что угрожал, — тогда веди сам, — после этого огородник повернулся к своим спутникам и не удержался от колкого замечания. — Только весь остальной бурелом на нашем пути будет на его совести.
Это замечание оказалось шуткой только наполовину. После этого три дня их путь пролегал по таким завалам, что Искре казалось, будто то расстояние, которое они преодолевают за день, по ровной дороге можно пройти за полчаса. В первый же день Искра успела проклясть всё на свете, а на второй с помощью иголки с ниткой, ножниц, Ависар (и чьей-то матери, по словам Дона) перекроила свою одежду на манер дорожного костюма целителей. Нижняя юбка превратилась в шаровары, а верхняя стала короче и обзавелась длинными разрезами. Может, это выглядело и не слишком прилично, но перелезать через поваленные ёлки стало проще.
***
Ависар лежала на спине, разглядывая кусочки звёздного неба, которые было видно сквозь ветви деревьев. Она так устала, что не могла заснуть, как бы парадоксально это ни звучало. Вообще Ависар любила путешествовать, но, во-первых, она привыкла делать это верхом, а, во-вторых, она любила встречать по пути новых людей. Дни, занятые утомительным преодолением завалов в одной и той же компании отражались на настроении не лучшим образом. Тем более, что компания была может и не самая ужасная, но и не из лучших. Особенно сильно раздражали шуточки Дона и многозначительные взгляды Наяны. Эти двое кого угодно могли довести до нервного срыва. А ведь был ещё Арн, который, вроде бы, не делал ничего такого, но Ависар испытывала перед ним какой-то необъяснимый животный страх. Похожие чувства явно обуревали и остальных,
