кровати.
Извинись.
Так она сказала.
И Адриан задумался: после всего, что произошло в Доме Трех Мертвецов, сможет ли он когда-нибудь снова отправиться туда, наберется ли мужества, чтобы вообще позвонить в дверь? Должно быть, они давно спали, эти Бенделиани, чьи имена он выговаривал все лучше и лучше, не только вслух, но и про себя. И наверняка Дато был единственным, кто еще бодрствовал. Адриан не хотел и думать о нем, поэтому зашагал энергичнее и даже топнул ногой. А что со старым Валико? Спит ли он крепким сном или ворочается на своем смертном одре?
Адриан уже почти добрался до своего дома, а значит, и до Дома Трех Мертвецов — он уже смирился с таким соседством, старая песня. После недавнего неудачного визита к соседям ему стало ясно, что теперь и он будет обходить это здание стороной, так же как другие делали раньше, а может быть, по привычке делают и сейчас. Однако он пошел прямо: его снова что-то тянуло к этому дому, возможно, простое желание посмотреть, горит ли еще свет у старого Валико.
Когда он свернул на свою улицу, то увидел, что окна в комнате Валико действительно были освещены, точнее — свет горел во всем Доме Трех Мертвецов. Это был самый светлый, самый живой дом на всей улице. Адриан даже услышал музыку, хотя и не слишком громкую, а вместе с ней и отдаленный гул перебивающих друг друга голосов.
Который же сейчас час? Где-то около полуночи.
Как и несколько дней назад, Адриан подчинился неведомой силе, которая подвела его к входной двери, только на этот раз перед ней не было никого, кто говорил бы с грузинским акцентом. Адриан увидел, что указательный палец его правой руки находится в опасной близости от кнопки звонка, и неожиданно понял: если сейчас он справится с этим — то справится и со всем остальным в жизни; если он сейчас позвонит — то сможет открыть и все остальные двери; если он сейчас извинится — то никто никогда не будет сердиться на него. И тогда он позвонил и тут же подумал: «Черт!»
Это была самая дурацкая идея из всех, что приходили ему в голову, по крайней мере со среды того проклятого дня, когда все пошло прахом. И сейчас в двери появится Дато, сейчас в двери появится Тамар и крикнет «Ухо-ди!» (с коротким «и»). А позади них Стелла будет все время качать головой и следить за тем, чтобы ледяной осколок Снежной королевы не выпал из ее глаза.
Адриан уже собирался повернуться и убежать, но тут услышал голоса смеющихся людей — они были все ближе и ближе: казалось, дверь вот-вот откроется. И она действительно распахнулась, и там стоял не просто Дато, не просто Тамар — там стояли все обитатели Дома Трех Мертвецов и жители всей Грузии, миллионы людей набились в прихожую и устроили невообразимый шум, они смеялись, перебивали друг друга, кашляли, издавали возмущенные вопли.
И наконец он смог кого-то из них узнать: позади всех в глубине прихожей стояла миссис Элдерли и удивленно смотрела на него, там были также Тамар и Вахтанг — и почему он сразу их не увидел? Они стояли в этой толпе и, кажется, о чем-то спорили: Вахтанг то и дело показывал на Адриана и возмущенно качал головой. Но Тамар что-то громко и энергично внушала своему мужу по-грузински и даже погрозила ему пальцем.
Все это происходило в течение нескольких секунд, а когда Вахтанг исчез в одной из комнат, Тамар направилась прямо к Адриану, встала перед ним и, глядя на него снизу вверх, торжественно, как принц из сказки «Рапунцель», провозгласила:
— Ты наш меквле. А теперь следи за тем, чтобы войти в дом с правой ноги.
— Я ваш кто? — спросил Адриан, которому это полночное происшествие казалось все более странным, он вообще ничего уже не понимал.
— Наш меквле. Ты наш… как же сказать… вестник счастья. Ты управляешь судьбой в течение всего года. Первый, кто позвонит в дверь и переступит порог дома в Новом году, тот и есть меквле.
Остальное Тамар прошептала, хотя она и не доставала до уха Адриана:
— Представь себе, и этим вестником счастья оказался, как нарочно, ты. Вахтанг опомнится и постепенно снова придет в себя.
Адриан вошел в прихожую и спросил:
— Что?
— Вообще мы всегда действуем наверняка. Мы специально пригласили нашего меквле. Грузина. Излишняя осторожность не помешает, когда речь заходит о счастье. Но он сам виноват, что опоздал. Теперь ты ответственный за Новый год.
— Новый год? удивился Адриан.
— Неужели мы такие забывчивые, большой юноша? Сейчас несколько минут первого. Вчера мы праздновали канун старого Нового года, ты же знаешь. И уже несколько минут, как наступил Новый год, теперь все новое. А сейчас, вестник счастья, входи I дом.
Адриан сделал шаг и вошел в дом, где его обняли и осыпали приветливыми грузинскими словами несколько пожилых женщин, доходивших ему до пояса.
Одна из них передала ему пакет с подарками, и те, кто еще оставался в прихожей, закричали:
— Загляни внутрь!
У Адриана было несколько секунд, чтобы разглядеть в пакете сладости и мандарины, а потом Тамар потянула его за собой в гостиную. Она оказалась очень просторной, с красными и коричневыми стенами, и повсюду стояли подсвечники. Широко раздвинутая дверь отделяла ее от еще одной комнаты.
Повсюду в гостиной сидели люди: женщины с темными глазами и мужчины с густыми бровями, миссис Элдерли, держащая на руках маленькую Нино. Как бы между делом, но с веселым блеском в глазах, Адриан посмотрел на все еще стоящую здесь рождественскую елку, из магнитофона он услышал причудливую мелодию в исполнении мужских голосов. Пожилые женщины с высокими прическами то и дело показывали на огромный стол посреди гостиной и говорили «Есть!» или «Много есть!». Адриан почувствовал запах пота и слишком приторных духов, и наконец он заметил Стеллу и Дато, сидящих на двух стульях у стены, — и в это мгновение понял, что ничего не будет здесь есть, ничего! Не было никаких сомнений — он не сможет проглотить ни крошки, пока эти двое находятся поблизости!
Однако накрытый стол действительно выглядел очень заманчиво. Повсюду стояли полупустые тарелки и миски, Адриан узнал хинкали и хачапури — грузинский хлеб с сыром. Он увидел зеленый соус и кусочки сочного мяса на шампурах, пучки зеленого лука, тарелки с сыром и гроздьями
