– Вам ведь небезразлична судьба Роуз?
– Да, – глухо выговорил он, отведя взгляд. – Небезразлична.
Уверять меня, что они друзья, он не стал.
Я глубоко вздохнула. Няня учила меня, что честность – лучшее оружие. Хотя жизнь показала, что она ошибалась, иногда это все-таки срабатывает. Я выложила ему все: о сплетнях в деревне, об анонимном письме, о глупом упрямстве Роуз. Только о подслушанном разговоре Родерика Хьюза с инспектором Барретом умолчала, слишком это было унизительно.
– И вы решили сказаться больной? – спросил он, внимательно меня выслушав.
Лицо доктора было бледно, веснушки ярче обычного проступили на его носу и щеках. Он не знал, куда девать руки, – то потирал подбородок, то теребил бахрому покрывала, то крутил пуговицу.
– Что мне еще оставалось? – пожала плечами я. – Надеюсь, завтра Роуз остынет и не станет делать глупостей.
Я с интересом наблюдала за борьбой, которая отображалась на его лице. Долг врача требовал немедленно разоблачить симулянтку, а сердце напоминало о последствиях.
– А вы не думали, что… – Доктор зачем-то ущипнул себя за запястье и отвел взгляд. – Я хочу сказать, что это эгоистично. Вдруг таким образом вы разрушите счастье вашей племянницы?
Кажется, кое-кто здесь слишком благороден!
– Не думаю, что Роуз он нравится… Всерьез, во всяком случае. Просто Родерик Хьюз поступил с ней нехорошо, теперь ей больно и досадно.
– Значит, – перебил он, – это правда? То, что болтают?
Я кивнула, не вдаваясь в подробности.
– Роуз порвала с мистером Хьюзом при обстоятельствах, мучительных для ее самолюбия. Теперь она немного по-детски пытается доказать, что вовсе не задета. Боюсь, в сложившихся обстоятельствах это может привести к… нежелательным последствиям.
– И все-таки с вашей стороны это некрасиво! – заявил он упрямо.
Я подняла руки.
– Обещаю, что больше не буду мешать роману Роуз с профессором. Это вас устроит?
Он густо, как умеют лишь рыжие, покраснел и ничего не ответил.
– Я хотела только, – мягко добавила я, – чтобы у нее было время поразмыслить.
По мне, Роуз будет лучше с доктором Пэйном. Они отлично понимают друг друга, и муж из него выйдет замечательный. Жаль, она слишком романтична, чтобы оценить его по достоинству.
– Вы сильно рисковали, – заметил он, помолчав. – Что, если бы мисс Карпентер вас разоблачила?
– Свою любимую тетушку Мэри? – хмыкнула я. – Ей бы такое даже в голову не пришло.
Доктор Пэйн вдруг усмехнулся и хрустнул пальцами.
– Должен признать, ловко вы это провернули. Неплохие познания в анатомии… и фармакологии, полагаю?
– Что вы. – Я покачала головой. – Меня никогда этому не учили.
Отца бы удар хватил, если бы я только заикнулась.
– Я слышал, что фэйри не нужно учиться, им хватает интуиции.
– Чистокровным, быть может, и не нужно, – вздохнула я. – Но во мне их крови капля.
Хотя кое на что сгожусь и я. Впрочем, чтобы смешать настойки розмарина и ландыша, много ума не надо.
– Я выпишу вам лекарства, – пообещал доктор Пэйн, поднимаясь. – Только не вздумайте их пить.
– На вашем месте, – сказала я задумчиво, вновь накрываясь одеялом и сползая на подушки, – я бы прописала мне что-нибудь такое… серьезное.
Я повела в воздухе рукой.
– Что нужно принимать под строгим контролем врача? – Улыбка у него оказалась светлой и располагающей. – Непременно. И… спасибо вам, мисс Райт.
Полдня я нежилась в постели под чутким присмотром Роуз. Мне так давно не приходилось просто бездельничать, что я, каюсь, предавалась этому с наслаждением. Радость немного отравляла только необходимость притворяться больной и, самую малость, укоры совести. Обманывать Роуз было неприятно, но что поделать?
А после обеда меня почтила визитом леди Присцилла. Ей хватило одного взгляда, чтобы меня разоблачить – и немедля выставить Роуз из комнаты.
– Рассказывайте, моя милая, – велела леди Присцилла, когда за моей племянницей захлопнулась дверь. – Зачем вы притворились больной? И не вздумайте спорить!
Она уселась в кресло рядом с кроватью, сложила руки на коленях.
Спорить? Не настолько я самонадеянна, чтобы пререкаться с леди Присциллой. Пришлось второй раз за день излагать свою нехитрую историю. Но если реакцию на нее доктора Пэйна предугадать было нетрудно – влюбленные так предсказуемы! – то реакцию леди Присциллы я предугадать не бралась.
Леди Присцилле я рассказала все от а до я, не пытаясь ни утаить неприглядные детали, ни смягчить краски.
– Я вас не выдам, – пообещала она, когда я умолкла, и тяжело поднялась. – Но девочка так переживает… Не стоит вам больше так делать.
– Я и не собиралась. – Я отвела взгляд и разгладила ладонью складки на покрывале. Мне и впрямь было стыдно, хотя иного выхода я по-прежнему не видела. – Сделаю вид, что лекарство помогло.
– Вот и славно. – Она помедлила на пороге и сказала, не оборачиваясь: – Думаю, мне нужен личный автомобиль. Доктор Пэйн отлично в них разбирается. Как полагаете, он не откажется помочь?
Выбирать, конечно, нужно долго и вдумчиво. И непременно в компании доктора и медсестры – вдруг леди Присциллу подведет здоровье?
– Думаю, он будет рад, – заверила я, скрывая улыбку.
Леди Присцилла важно кивнула и заметила вполголоса:
– В крайнем случае я тоже могу заболеть…
И вышла.
Я тихонько рассмеялась. Леди Присцилла на нашей стороне? Ну и ну!
Утром я отправилась на прогулку, хотя Роуз ужасно не хотела меня отпускать. Однако доктор сказал, что это полезно для моего сердца, так что Роуз пришлось отступиться.
К слову, доктор Пэйн проведал меня спозаранку, а после устроился пить чай с Роуз на веранде. Я убедилась, что оставляю ее в надежных руках, и распрощалась…
Первым делом я отправилась к Рут Миллер. Викарий с сестрой жили в небольшом коттедже на полпути между Дорсвудом и усадьбой Хьюзов. Место было по-своему удачное: рядом и деревня, и церковь, и кладбище, так что священнику не приходилось далеко ходить. Пейзаж, правда, унылый, но ко всему привыкаешь.
Я как раз сворачивала к коттеджу, когда из-за него выкатил викарий Миллер на велосипеде. Рама была маловата, так что ездоку приходилось чересчур высоко задирать колени. В сочетании с черными одеждами священника, его круглыми очками и жизнерадостным румяным лицом смотрелось это умилительно.
– Мисс Райт, здравствуйте! – крикнул он на ходу и, рискованно оторвав руку от руля, приветливо помахал.
– Доброе утро, викарий, – откликнулась я, улыбаясь в ответ.
