Книга Сердце Рароха - Элли Флорес

слободы всех слуг Велислава — мертвых, никаких признаков ударов, удушений, и пятен от ядов также ни следа. Будто все разом уснули, и не проснулись. А кроме слуг нашли еще… — Мормагон сделал выразительную паузу и остро взглянул на невозмутимого старика: — … батюшку его, Милюту Белояровича, который много лет уже считается наложившим на себя руки. Только кабы он столько лет в могилке пролежал, то давно бы сгнил, а тут лежит писаный красавчик, как на картине, даром что мертвый. Вот же незадачка-то какая, а?

Глиняная чашка с заваркой выпала из утратившей твердость старческой руки и покатилась по полу. Липовый цвет рассыпался, лег небрежным полукругом. Весняна, наблюдая за лицом верховного жреца, испытала смешанные чувства — сочувствие и легкое злорадство.

Видно, не все боги ему открывают, раз так потрясен.

— Почему отец Велислава Милютича наложил на себя руки, но остался жив и безвестен? — спросила она, поднимая чашку и ставя ее на место. — Что с этой семьей не так? По-моему, истину лучше искать в прошлом, иначе снова запутаемся.

Мормагон ухмыльнулся, и его усы встопорщились.

— Устами девицы сама истина и глаголет, расскажешь о прошлом, Зареслав, или мне это сделать?

— Нет. Я сам. — И верховный жрец сел за стол, положил на него длани и заговорил, глядя куда-то поверх голов ночных гостей. — Милюта и его единоутробный брат Милонег хорошо жили до войны Осмомысла с Негославом. Милюта не слишком усердно посещал праздничные сходы и редко жертвы приносил Светлому кругу, но трудился он честно на благо князя и народа, воистину так.

Потом началась распря братоубийственная. И Осмомысл послал Милюту с братом договариваться о мире с Негославом. А тот… Просто искалечил обоих, плюнув на все законы предков. Вернувшись, Милонег слег и быстро сгорел от мучительной лихорадки. Старшенький, Милюта… Тот был покрепче и позубастее. Поклялся он отомстить Негославу и всему роду его страшною местью, сам о том мне поведал в минуту откровенности, когда я пришел его лечить. Вот тогда-то я и понял, что видение, предупреждавшее об опасности Милюты, верно, и что нужно его срочно заключить в темницу и судом княжьим судить.

— Однако ты этого не сделал, как я понимаю, — голос Мормагона был ледяным. Он сощурился и цокнул языком. — Ладно видение, у тебя было практически признание преступника! И ты… Ты даже не обратился ко мне? Молодец! Одного не пойму — чем он тебя так взял, что ты скрыл правду от властей?

— Мой промах. Моя вина, — старик опустил голову, и впервые с момента знакомства Весняна увидела его горькую растерянность и тоску. — Единственный раз, когда не послушал ни гласа богов, ни совести своей. А все оттого, что Милюта и Велислав из моего рода происходят. Кровь свою пожалел. Думал, еще опомнится Милюта, поговорю с ним, приведу к заветам отцовским и дедовским о мирном житии… Только он словно бы почуял мои намерения и куда-то уехал из города. А вскорости доложили, что нашли его тело на суку осиновом вблизи вотчины. И записку с его росписью, что сам сотворил злое дело с собой.

— Замел след, подлец, — боярин скрипнул зубами, на скулах вздулись желваки. Он снова заходил по комнатке крупными шагами. — Отсюда можно вывести, что, совершив подложное самоубийство, он вернулся к себе в дом и там спрятался. А поскольку Велислав владел колдовскою силой высшей ступени, твой взор туда проникнуть не мог, и следовательно, Милюта оставался вне нашего поля зрения. Тем временем Велислав чуть не убил баженянку и ее сестру, а потом… Ох ты, воробушки мои, пташечки залетные!

И он протяжно свистнул.

— Что, свет-боярин? — Весняна заерзала на лавке и скрутила кончик косы в пальцах от волнения. — О чем подумал сейчас?

— А о том, девонька, что Велислав был орудием мести своего батюшки распроклятого. И отношения их светлыми и распрекрасными точно не назвать. Когда ты от него вырвалась, наверняка у Милюты и сына случилась ссора. А где колдун ссорится — мертвые ложатся, как снопы. Вот и Милюта сгинул вместе со слугами. Но сынуля его каков ловкач, такие дела да прямо пред моим носом проворачивать! Ух, нечисть!

И боярин сел наконец и потребовал у вернувшегося послушника горячего можжевелового чаю.

— Погодите-ка, — у Весняны стало смутно брезжить догадка. — Милюта хотел мстить роду Негослава, значит, и Беломиру. Теперь соединим, что произошло с князем за последние годы… Вначале умер его дядька Осмомысл…

— Поправка — убили Осмомысла при помощи колдовства, и так, чтобы в случае чего подозрение пало на самого Беломира, — Вестник с хлюпом отпил дымящегося напитка и застонал. — Знать бы мне все тогда, два года назад, да снявши голову, по волосам не плачут.

— Убили, так, — Весняна загнула мизинец на правой руке. — Дальше. Случился брак с Пребраной, раз, и ее болезнь, два…

— Брак устроил подлец Велислав, видно, знал гнилую натуру Бранибора и его манеру выдать плохой товар за отличный, — не вытерпел опять Мормагон. — А Пребрану околдовать — раз плюнуть такому выродку.

— Княгиня не товар, — мягко качнул головой верховный жрец. — Морай, понимаю, я виноват, но не горячись так и не срывайся на беззащитных.

— Я как-нибудь сам разберу, на ком срываться, — огрызнулся советник князя. — Идем дальше, девонька, мне нравится, что ты соображаешь почти так же быстро, как и я.

— Когда приехала я, ему пришлось покуситься на меня. Но… Велислав провалился во всех задумках, — Весняна загнула последний палец и задумчиво взглянула на кулак. — Беломир жив и здоров, мирно развелся с женой и может предъявить Бранибору доказательства подлога в договоре. Значит, войну тот не начнет — все князья-соседи встанут против лжеца, поправшего родовой закон, а верховный жрец Стоезерский суровому наказанию подвергнет князя. Можно думать, Милютич в такой ярости, что пойдет на все, даже…

И тут страшный зимний сон всплыл в сознании, как гнилая черная коряга посреди озера, и Весняна охнула.

— Он пойдет на все, — медленно повторила она. — Даже на то, чтобы вызвать из врат темных богов и заключить с ними последнюю сделку. Неважно, какой ценой. Он сжег за собой все мосты.

Она посмотрела вначале на жреца, затем на боярина.

— Ты знаешь, где он, — ответил на ее невысказанный вопрос Зареслав. — Горжусь я тобой, внученька, как никем из учеников не гордился. Говори все, что боги тебе поведали, потому что время уносится прочь быстрее летящей стрелы.

Глава 14

Несмотря на нетерпение Мормагона, принять его, Весняну, Зареслава и Вышату с Гуляем князь Беломир Слепец смог только на следующий день. После бурного совета, где