такой была. И моя девственность для него была очередным достижением. Интересная экзотика. Но я то, хотя бы думала, что он любит меня. А она нет. Ей не больно? Плевать? Или же больно, только она не может этого показать?
Я протягиваю ей руки для объятий. Понимаю, что мне необходимо сказать ей напоследок. Ведь вероятно, больше мы не увидимся. Я уж точно этого хочу. Она обнимает меня и я шепчу ей несколько коротких фраз.
— Я знаю, что ты говорила обо мне Михаилу, про фригидную неадеквашу недоразвитую. Слышала, — выдыхаю я. — Маша, прощай, ты мне не сестра.
Она резко отстраняется от меня. Глаза круглые, лицо слегка перекошено. Но я не вижу ни вины, ни ужаса в её глазах, скорее легкое неудовольствие.
Ничего не говорит. Окидывает меня странным взглядом, сжимает челюсть так, что видно как ходят желваки на скулах. Наверное, хочет что-то сказать. Но не может.
— Иди с Богом, Маша, — выдыхаю я и слегка улыбаюсь.
Никто не понимает. Ни моя мать, ни отец, ни подставной жених, ни Михаил. Никто не понимает, что сейчас я прощаюсь навсегда со своей сестрой. Точнее, моя сестра постепенно умирала для меня.
Теперь она мертва, вместо неё малознакомая девушка. Может инопланетяне захватили, может одержимая демоном, может злобный клон. Знаю одно.
В этом теле, которое при мне росло и с которым я когда-то играла в прятки, прячась за занавеску, больше не живет моя сестра.
Я не злюсь на неё, не ненавижу. Просто сестры у меня больше нет.
— Пока, — кивает она.
Уходит раньше мамы и папы. Артур провожает её взглядом, чуть морщиться, явно что-то поняв. Но мне плевать, что там в его голове.
Становится пусто. Страшно. Виновато, будто я в чем-то провинилась перед сестрой. Да, я. Я виновата в том, что она презирала меня всю мою жизнь.
Хмыкаю. Становится странно легко, пусто. Будто выдавила фурункул где-то в душе. Он разлился гнилью но теперь мне стало легче.
Я глубоко дышу, ощущаю себя в новом статусе. Статусе Анны без сестры Марии. Осталось закрыть последние дела хоть как-то связанные с ней.
Одно из дел стоит рядом и лениво оглядывается на меня. Артур.
Надеюсь, с ним трудностей не будет.
Не бросай меня
Потом интервью на камеру, где я больше поддакиваю словам Артура, не особо думая, о чем он там говорит журналистам. Потом пару тостов за праздничным столом.
Лена смотрит на меня искоса, зато Владимир выглядит очень довольным. Его тост четвертый, он встает и мы с Артуром тоже поднимаемся с мест.
— Знаешь, когда я узнал о том, что ты женишься. Я не поверил. Подумал, врешь. Потом подумал, что девку себе нашел ну… такую, из тех, кого в приличное общество не впускают. Но когда я познакомился с Анечкой, с её замечательной семьей, — я оглядываюсь на маму, которая тянет улыбку и снова поворачиваюсь к Владимиру. — Я понял, что ты не просто изменился, ты стал настоящим мужчиной. Который смог оценить и полюбить настоящую женщину. Такую, каких очень мало осталось. И поэтому, на пути, к настоящей, серъезной мужской жизни, что ещё нужно мужчине, скажи мне?
Артур пожимает плечами.
— А я скажу — дом! — он машет рукой и какой-то мужчина под торжественную музыку подносит нам серебристый поднос с красивым красным конвертом. В нем дарственная на два имени. Моё и Артура.
Боже мой! Я ведь даже не стала его официальной женой, если верить Мише. Как же быть с этим домом?! Я нервно убираю прядь с лица, и смотрю в экран, где показывают фотографии подаренного дома.
— Это Леночка выбирала, отличный район, садики рядом замечательные, школы. Это намёк! Жду пополнения, этому дому очень не хватает детского смеха, а тебе, Артур, больше тех, о ком можно заботиться и кого любить, — Владимир приподнимает палец и Артур нервно хихикает.
Я нахожу взглядом Михаила. Он мягко и успокаивающе кивает мне. Я, с дрожащими руками благодарю Владимира. Мы снова садимся с Артуром. Еда не лезет в рот. Я только смиренно выжидаю своё время.
И вот, закат.
Сборы в машину.
Белый лимузин ждет нас с Артуром, чтобы отвезти в аэропорт в вип-места рейса до юга.
А там снова автомобиль несколько часов езды. Месяц отпуска и развод по возвращению.
Я впервые улыбаюсь искренне. Улыбаюсь тогда, когда поворачиваюсь на прощание гостям, журналистам, операторам. Всем этим чужим для меня людям и машу им большим свадебным букетом на прощание.
Когда просят бросить букет за спину, его ловит какая-то из подружек Лены. Радуется, словно ребёнок.
Я сажусь в автомобиль к Артуру. Откидываю голову на сидение, пока Артур садится напротив.
Почему жизнь не может быть идеальной? Я ехала сюда тоже в лимузине, только с Михаилом и настроение было паршивое. Я всего боялась.
А теперь настроение прекрасное, ведь всё кончилось. Но вместо Михаила — Артур.
Обязательно будет же какая-то червоточина.
Водитель листает радио и останавливается на попсе. Играет Гагарина, которая поет о том, что спектакль окончен и гаснет свет. Я смеюсь с этого совпадения и закрываю глаза, вслушиваясь в нервный ритм песни.
Спектакль действительно окончен. Хэппи энд. И многоточий больше нет.
Но так кажется только мне.
— Радуешься, женушка моя? — спрашивает Артур, отвлекая меня от музыки.
— Ты знаешь, чему я радуюсь. Концу этого… всего.
— Я настолько тебе омерзителен, да, Анюта? — не нравится мне его тон.
— Ты не омерзителен. Ты просто не моё, — говорю я, хотя и немного вру. Мне нужно добраться до безопастного, а лучше, общественного места не разозлив его. Так что да, омерзителен. Но лучше ему об этом не знать.
— Ты могла бы спасти меня. Но ты оставила меня. Бросила одного, — говорит он резким тоном.
— Я не должна тебя спасать, я тебе ничего не должна, Артур. Я всем была должна и мне надоело. Очень сильно. Так что теперь, взаимообмен. Если не одалживала ничего, значит и не должна вообще.
Говорю это и будто бы чувствую, как сердце леденеет.
— Но я ведь любил тебя, — выдыхает он. — Может ты реально моё спасение. Что меня дальше ждет? Ты меня бросишь. Ты полезешь в штаны к Мише, так ведь этого хочешь! А я один. Куда мне деваться?!
— Артур, ты взрослый человек, — говорю я, глядя на меняющийся за окном пейзаж. — За себя в ответе только ты. Всё. Это конец. Решай сам, что делать. Я бы, на твоем месте, начала с серъезного лечения, а потом поиска своего пути, карьера. И
