потом, может быть отношения, семья, когда будешь готов. Твой отец прав. Но сначала, лечение.
Вздыхаю. Даже сейчас я лезу с советами и пытаюсь помочь. Мне нужно просто сбросить его со своих плеч как паука, что упал с потолка.
— Мне незачем лечиться, Ань. Я пытался. Раза четыре. Но потом в жизни что-то происходило и я снова остался один и там… мне было легче. В забытье.
— Когда ты принял при мне, это мне надо было забыться, Артур, — говорю я. — Знаешь, я теперь такая как ты. Я сирота. Я рассталась с сестрой, с родителями. Я не вернусь к ним. Но… если я просто начну пить или принимать, я убью себя. Мне это не нужно. Если тебе незачем жить, Артур. Найди это. Есть тысячи тех, кто готов отдать жизнь за что-то. За идею, за цель, за близких. Помоги сначала им. А там может и найдешь сам какой-то смысл в своей жизни. Я планирую, начать с того, чтобы узнать себя. А потом помогать другим.
Но его моя исповедь не проняла. Он ведет себя так, будто я ничего особенного не сказала и продолжает гнуть свою линию.
— Ты перед этой теткой сказала, про "и в горе и в радости", "в болезни" и вот ты бросаешь и в горе и в болезни. Мне нужна поддержка! Твоя. Ты единственная, кто могла бы ею стать.
— Блин, да что ты от меня хочешь?! — уже вызверяюсь я.
— Будь моей. Реально. Будем женаты. Родишь мне детей. И, если хочешь, я не буду возражать твоим отношениям с Мишей. Я сам оступился, и не в праве ограничивать тебя. Но ты мне нужна, на самом деле, Ань. Не бросай меня.
Ты не против… меня?
Я силюсь, чтобы не закатить глаза. Выдыхаю воздух тонкой струйкой.
Главное, не злиться слишком сильно. И не злить его.
— Ты прикалываешься?! Мы всё обсуждали и обсудили давно и чётко. Я знаю твою натуру, знаю, ту сволочь что живет в тебе. Того больного на голову извращенца и предателя. Я и близко к тебе не подойду. И уж тем более, не собираюсь от тебя рожать, — говорю я.
Артур округляет глаза. Видимо, он не ожидал такой резкой реакции.
А ведь я сдерживаюсь. Не сдерживалась бы, выбежала бы из машины как ошпаренная.
— Жаль, что ты не беременна, по-другому бы говорила, — говорит он, и вдруг усмехается и приближается. — А что, пару раз тебя трахну ты и залетишь, и как потом запоешь? Ребёнку то нужен отец. А мне чтоб выебать тебя разрешение не нужно, я твой муж, теперь. Это твоя законная обязанность мне давать.
Так, кажется я сделала то, чего нельзя было. Я его разозлила. А Миши рядом нет. На мои даже вопли водитель вряд ли отреагирует. Муж и жена, что с них взять.
Краснею от злости и страха.
— Ребёнком ты меня не привяжешь, Артур. Не мечтай. Я бы также убежала, ещё быстрее от тебя, чтоб он не знал тебя, чтоб в нем не было ничего от тебя. Да и вообще, сомневаюсь что ты фертилен, с той химией что ты в себя засовывал годами.
Он пожимает плечами, опять пугающе спокоен.
— Честно говоря, от меня реально не залетали. Хотя по пьяни очень редко думаешь про презики, а желающих привязать пузом, думаю, было достаточно. Может, ты и права. Я не проверялся.
— Вот и проверься, на фертильность, на венерические заболевания. А заодно проверь голову и пролечись годика два от зависимости. Сам. Без папочки, без сестры, без братика или девочек каких-то. Возьми сам себя в руки. Для себя. Больше ни для кого.
— Это сложно. Мне нужна мотивация.
— Она будет, это любовь к себе. Чтобы тебе там не говорили твои врачи, любви к себе у тебя достаточно. А значит, ты сможешь вытянуть себя за шкирку, просто ради самого себя. Это мне надо собирать себя по осколкам. И учиться тому, что ты и Маша умеете в избытке.
Я даже удивляюсь тому, насколько простой и искренний разговор у нас выходит.
— А ты что будешь делать? — его тон меняется, становится мягче. — Действительно, Аня. Что ты решила делать одна?
— Тоже что и ты. Становится взрослой, — говорю я честно.
Он хмыкает. Откидывается на сиденье и молчит дальше всю дорогу. Каждый из нас думает о своем.
Когда за окнами начинают мельтешить серые дома аэропорта и водитель начинает заезжать на парковку, Артур вздыхает глубоко.
— Я буду скучать по тебе, Аня. На самом деле.
Мне нечего ответить на это.
Также и в аэропорту, каждый из нас отдельно действует и по нам не видно что мы муж и жена. Мне помогает донести мой чемодан сотрудники аэропорта, даже проходим рамку мы не подряд друг за другом. Между нами уже вклинивается семья с активными и шумными детьми.
Но вот когда мы садимся в самолет, выясняется, что к сожалению, у нас соседние кресла.
Артур сразу ныряет в кресло у окна и пристегивается.
Я даже не проверяю то, правильное ли место он выбрал.
Я жадно смотрю на кресло с другой стороны у окна. Весь ряд свободен.
Прохладный воздух из маленьких кодниционеров над креслами летит в лицо, но я не правлю его а только зову стюардессу.
— Да пристегнись ты уже, блин, бесишь, — бурчит Артур, вытаскивая беспроводные наушники и пристраивая планшет на подставку.
— Тебе какая разница? — пожимаю я плечами. Вижу как стюардессы начинают закрывать двери. Значит всё, места заняты.
— Извините, девушка? — окликаю я одну из них.
— Да? — мне улыбается дежурной улыбкой рыжая девушка в униформе.
— Там же не занято? — киваю на соседние места.
— Нет, хотите пересесть? — улыбается она.
— С удовольствием, — я расплываюсь в ещё большей улыбке и встаю.
Я поднимаюсь, с помощью девушки беру свой чемодан, Артур, разумеется и пальцем не шевелит чтобы мне помочь, а пристегнувшись смотрит в окно, вдаль.
На экране планшета играет новомодный американский сериал, но Артур даже не смотрит на него. Будто бы, пытается отвлечься от каких-то мыслей, но у него это плохо получается.
Сажусь за другое кресло, к окну смотрю на крыло самолета и мой серый город. Минимум месяц, я буду счастлива. Потом разберусь. Найду работу, закончу экстерном ВУЗ. И буду просто жить.
Просто жить.
Первая неприятная новость поступает мне, когда я понимаю, что Миша зачем-то снял нам номера с Артуром в одной гостиннице просто на разных этажах. Нехотя я соглашаюсь с Артуром доехать вместе.
В такси
