– Почему ты ушла? «Какой голос… глубокий, с сипловатыми обертонами…» Я сразу вернулся – место, где ты сидела, было еще теплым.
«Он вернулся… а я… ничего не почувствовала… ушла».
– Это та девушка, о которой я вам говорила, – некстати прозвучала «флейта».
– Откуда ты знаешь? – тихо спросил он.
– Что?
– Про ледниковый период. Я автор этого фильма.
– Я знаю это точно. – Он продолжал держать мою руку, а я крепко сжала его – больше не от-пущу.
Мы молча вышли из библиотеки, по аллее прошли к выходу, подошли к автомобилю у ограды. Он открыл мне дверцу. Потом сел сам.
– Первый раз вчера спустился в метро, не знаю зачем… теперь знаю, – ответил он на мой немой вопрос.
Мы ехали… мне было все равно куда. Хотелось, чтоб это никогда не закончилось, и я могла поворачиваться и бесконечно смотреть на него. Он изредка перехватывал мой взгляд:
– Кто ты?
– Виолетта.
– Красивое имя, как ты сама. Я Ларс. Ты свободна?
– Всю жизнь. А ты?
– Теперь свободен.
Наблюдательность предшествующих дней исчезла. Я не замечала ничего вокруг, потрясенная незнакомым чувством – впервые я желала мужчину, вож-делела всеми своими стихиями – сердцем, душой, телом, глазами, руками… каждой своей молекулой. Охваченные единым наваждением, мы куда-то подъехали, куда-то поднялись. А дальше… я потеряла себя и познавала новую Виолетту в неведомых прежде ощущениях. Скрипку, долгие годы пылившуюся без применения, наконец-то извлекли из футляра, и она попала в руки гениальному исполнителю. Страстно и трепетно прикасался он к ее струнам, и они откликались волшебными звуками «поэмы экстаза», впервые исполненной дуэтом. Какими бездарными и пошлыми инсценировками казались мои прежние совокупления…
– Вета, Веточка, – нежно проводил он пальцем по моему профилю. – Зачем тебе столько?
– Столько чего?
– Красоты. Ее хватило бы на нескольких женщин.
– Для тебя.
– Для меня этого слишком.
– Ты сказал, что теперь свободен, почему «теперь»?
– Свободен от поисков и разочарований. У меня больше не будет других женщин.
«А у меня других мужчин», – подумала я.
– Мне нужно на службу. Я впервые опаздываю.
– Я тоже… Вообще-то это неправда, я иногда опаздываю.
Он улыбнулся. Он потрясающе улыбался – на его строгом лице улыбка – как луч солнца в пасмурный день.
– Ты смешная. Несочетаемое сочетание – красивая и смешная.
Он начал собираться, а я завороженно глядела на него и не могла наглядеться – как он ходит, поворачивает голову, надевает рубашку…
– А я сейчас пропускаю занятия и огорчаю несколько человек, которых нельзя огорчать, – без сожаления произнесла я.
– Кого?
– Больных из центра «В добрый путь».
– Знаю этот центр. Ты там работаешь?
– Преподаю музыку.
– Тогда поедем, я подвезу тебя.
Мне не хотелось никуда ехать, хотелось прирасти к нему, прорасти в него, стать единой плотью.
– Подожди…
Я подошла, обняла, вжалась в него, глубоко вдохнула – оставила в себе его отпечаток, его запах. Он слегка отстранился, особым, с прищуром, взглядом всмотрелся в меня:
– Откуда ты?
– С другой планеты.
– Планеты совершенства? Вот, – протянул он тонкую узкую пластинку. – Это ключ.
Ларс подвез меня к центру.
– Так мне переписать дату? – полушутя, полусерьезно спросил он.
– Перепиши, – твердо ответила я. «Какая разница, когда он произошел, этот ледниковый период. Он свел нас – остальное не имеет значения». Я смотрела на него, млея от любви.
– Ты меня держишь, – строго произнес он.
– До вечера, – опустила я глаза и, не оборачиваясь, направилась к центру.
Навстречу мне вышла обеспокоенная Кукуля:
– Виолетта, с тобой все в порядке?
– Более чем в порядке. Я его встретила!
– Половинку яблока? – обрадовалась она.
– Да. Его зовут Ларс. Поэтому опоздала.
– Я чувствовала, что случится чудо.
– Ты сама – чудо.
– Расскажи, как это произошло, – с волнением произнесла Кукуля.
– Потом, я пропустила двух учеников.
– Они так расстроились. Рула даже плакала. Как хорошо, что ты пришла – они ведь такие мнительные, не спали бы всю ночь.
– Позови их.
Пришли все мои ученики, сердце заныло при виде этих несчастных.
«Как ужасно они выглядят! Что же происходит в их вселенных, что разрушает их?»
– Вы нас не бросили? Мы будем заниматься? Вы от нас не уйдете? – закидали они меня вопросами. Только Рула молчала в сторонке.
– Бросить вас? А где я найду столько талантливых учеников? Это уж вы меня, пожалуйста, не бросайте.
– Что вы, мы… никогда! – наперебой принялись заверять они.
– Рула, подойди. Ты обиделась?
– Я испугалась, что вы передумали.
– Прости меня, но сегодня в моей жизни произошло очень важное событие. Такое же важное, как встреча с тобой и со всеми вами. – Я обняла ее.
«Какая же она тощенькая. Лишь бы не расплакаться, лишь бы не расплакаться!..»
Задержавшись на два часа, я отзанималась со всеми учениками. Кукуля ждала меня.
– Может, поужинаем вместе, и ты все расскажешь?
– Не получится. – «Я не могла сказать ей, что одно желание – быть рядом с Ларсом – вытеснило все остальные».
– Тогда завтра пообедаем вместе, как обычно? – с надеждой спросила она.
– Пока не знаю. – «Все мои планы теперь зависят от него». – Кукуля… подожди… я не знаю, куда ехать. Ключ есть, а куда ехать – не знаю.
– Ты не запомнила?
– Нет.
– Ты сказала ему, что незнакома с нашим городом?
– Нет, мы почти не разговаривали.
Кукуля сосредоточенно смотрела на меня, я на нее, будто пытаясь найти подсказку.
Но тут… время повисло в фермате… и сердце, рухнув, заколыхало блузку на груди. Я повернулась – из машины выходил Ларс.
– Это он! – выдохнула я.
– Добрый вечер, – приветствовал нас Ларс. – Я не назвал адреса, – обращаясь ко мне.
«Как же я соскучилась!»
«Я тоже», – ответил он про себя.
«Он подумал это. Мы читаем мысли друг друга!»
